Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!
Шрифт:
Памятник Иуде простоял в Свияжске недолго. День. Ночью его разбили. По непроверенным данным, демонтировал его вдребезги мужчина в красной куртке при помощи кувалды и всем известных слов из непечатного, но все равно великого и могучего из всех языков мира. Кувалда была тяжелой, гипс — хрупким, призывы к чьей-то матери — горячими.
Через месяц на тот же постамент водрузили бюст Ленина. Что, выражаясь уже языком лидера пролетариата, было архичертовски верно.
Чекисты сбились с ног, ища злоумышленника. Арестовали жителей близлежащих домов, но никакого результата это не дало.
В Корпусе инквизиторов это помнили, хорошо помнили и забывать не собирались…
Не дождавшись привычного подобострастия, Троцкий, поморщившись, осмотрел построенных в каре выпускников и личный состав спецшколы. В глаза бросились нашитые на рукава черные щиты из блестящего бархата с тремя серебристыми языками пламени.
— А это еще что такое? — хмуро спросил Лев Давидович, ткнув пальцем в нарукавный шеврон.
— В самом деле, что такое? — поддакнул рассердившийся Мехлис. Он всегда чутко улавливал перепады настроения грозного хозяина.
— Да ведь инквизиторы — щит революции, — пояснил начальник спецшколы без какого бы то ни было замешательства. — Защитники.
— Чекисты — вот истинный щит революции! — окрысился Троцкий.
— Черный — слишком траурно, — не к месту поддакнул Мехлис.
После короткого совещания они признали выпускников «защитниками», но велели спороть нашивки после построения.
Вместо торжественного выступления и напутственного слова перед выпускниками высокие гости ограничились беседой на повышенных тонах с начальником спецшколы. Все это происходило перед строем молодых инквизиторов.
— Перед нами и вами, кстати, тоже стоит задача вывести новую породу людей. Мы в ответе перед будущими поколениями. — Лев Давидович неожиданно огорошил старого инквизитора, а заодно и всех присутствующих на торжественном построении.
— Ответим, не впервой, — осторожно ответил начальник спецшколы. Он невольно насторожился. Ничего хорошего от приезда высокого начальства ждать не приходилось.
— Не надо ерничать. Не стоит уничтожать всех подряд, э-э, нестандартных существ, может быть, это кирпичики будущего. Фундамент Homo Soveticys, потенциальные созидатели и строители.
— Строители коммунизма?
— Пока строители социализма, — серьезно ответил Троцкий. — За этот проект будет отвечать товарищ Мехлис. Он будет в ближайшем будущем назначен официальным куратором Корпуса инквизиторов. Так сказать, доверяй, но проверяй. Списки тварей… существ, которых нельзя… гм-м, нежелательно уничтожать, пришлю с фельдъегерем. Довести под роспись всему личному составу.
«Похоже, кто-то продал душу дьяволу, а взамен получил партбилет, а заодно и всю Россию в придачу».
Иногда не хватает слов, чтобы выразить, что чувствуешь. Начальник спецшколы на мгновение представил, что будет, если Троцкого с его верным подручным неожиданно окропить святой водой. Перед мысленным взором предстала яркая картина, будто это происходило с ним наяву. На месте падения капель освященной воды на коже молниеносно вздуваются волдыри, как от ожогов, превращаясь в кровоточащие язвы. Плоть сползает с костей. В ноздри ударил густой запах серы. Скелеты в фуражках с длинными лакированными козырьками и пятиконечными звездами на околышках дерганой походкой идут через плац училища. Он тряхнул головой, прогоняя удивительное наваждение. Или видение? Хотя, если разобраться, когда мечтаешь, можно ни в чем себе не отказывать.
Старый инквизитор недобро прищурился:
— Вам не кажется, что мы… вы вступаете на скользкий путь. Если свернуть с прямой дороги, то потом придется ковылять по кривым дорожкам.
Троцкий проигнорировал выпад начальника спецшколы. Вместо патрона ответил Мехлис. Он бодро отбарабанил, будто выступал на митинге:
— Мы называем это государственным подходом. Надо расширять и углублять, а не замалчивать. Учитесь шире мыслить. Все втихаря делаете. Втайне от общественности. Массы желают знать…
Что «массы желают», он не договорил, поймав колючий взгляд Льва Давидовича.
Разговор шел на повышенных тонах. Все было прекрасно слышно выпускникам, стоящим стройными шеренгами на плацу. Среди молодых инквизиторов пронесся глухой ропот. Нет, не такое они ожидали услышать в день выпуска. Слова официальной власти, почтившей их своим вниманием, кардинально шли вразрез с тем, к чему они готовились все годы учебы. Алтарь жертвенного служения стране на их глазах пытались внаглую подменить банальной изменой, впопыхах закамуфлированной под взаимовыгодное сотрудничество. И с кем? С теми, которых они должны изничтожать любыми доступными способами.
— А дисциплина-то хромает, как я погляжу! — Троцкий хищно ощерился, враз став похожим не на Красного Льва революции, а на обыкновенного хорька, застигнутого в курятнике.
Начальник спецшколы поднял руку в успокаивающем жесте. Недовольный ропот мгновенно стих как по команде.
— Надо уметь разбираться в текущем моменте, — продолжил Троцкий. — Вместе с куратором приедет комиссия по изучению культурного наследия. Покажете им свою библиотеку. И не волнуйтесь, попутно составим опись, чтобы ни один листочек, ни одна единица хранения не пропала.
— Если вас интересует мое мнение…
— С чего вы взяли, что меня интересует ваше мнение, — Лев Давидович бесцеремонно перебил начальника училища.
— Я закончу свою мысль, — старого инквизитора было трудно заткнуть. — Не знаю то, что надеетесь найти в библиотеке, но в хранилище в основном собраны записи суеверий и легенд. Мы все проверяем и перепроверяем, а затем ставим на полку.
— Тогда почему вы так рьяно противитесь? — вкрадчиво спросил Троцкий. Он стал подчеркнуто вежливым. — То, что другие принимают за легенды и бабушкины сказки, я называю реальностью.