Инквизитор. Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален
Шрифт:
– Распорядитесь там и поставить, – повелел генерал.
Там ему палатку и поставили, место действительно было неплохим, разве что за южной стеной был овраг, у которого были оборудованы нужники, а так место было хорошим. Хорошим.
Этим же вечером, гремя барабанами, с развевающимися флагами, подошла пёстрая, яркая колонна ландскнехтов. Три роты, не менее шести сотен человек, возглавлял бодрый человек в огромном берете и на стареньком мерине. И звали его капитан Зигфрид Кленк. Теперь ужин
Даже учитывая, что в лагере находится тысяча с лишним возниц, кашеваров, сапёров, всяких других людей ремесла не воинского, всё равно выходило число внушительное. Волков прикидывал, прохаживаясь с Хайнквистом по лагерю, что, даже оставив в лагере крепкую охрану, генерал фон Беренштайн сможет выставить в поле три тысячи двести, а то и три тысячи четыреста человек, из которых три сотни кавалеристов. Кавалер видел мужиков в деле и не был о них излишне высокого мнения. Уж не горцы, это точно.
А учитывая, что среди армии генерала фон Беренштайна были шесть сотен хороших солдат Волкова, не считая его же отличных стрелков, и шесть сотен ландскнехтов, то успех мужичья казался ему весьма эфемерным.
Теперь он почти успокоился. И чёрт с ним, с генералом и его едкими придирками, неделя пройдёт, две, они разобьют мужиков, и он, получив свою долю добычи, поспешит сначала в Ланн, просить нового епископа на кафедру Малена, а потом к себе в Эшбахт. Причём со своим полком. Да, дел у него было много.
Поэтому он должен был высыпаться, и в эту ночь спал, как всегда прежде, то есть как усталый солдат.
А утром, ещё кашевары только раскладывали по мискам нелюбимое солдатами просо с небогатыми кусками солонины, в лагере появилась карета с мрачным и залихватским кучером. Волков сильно удивился бы, увидев карету, которая въехала в лагерь без его разрешения, но впереди кареты ехал Максимилиан и ещё один верховой. Карету он узнал. Карета не из дешёвых, а кони так и вовсе отличные, вся четверка хороша.
Когда карета остановилась посреди лагеря на виду у всех солдат и пришедших завтракать офицеров, так из неё вывалилась здоровенная девица, тут же она откинула ступени, Максимилиан спешился и быстро подошёл к открытой дверце, и уже после этого, протянув ему руку и придерживая юбки, из кареты вышла молодая девица явно благородного происхождения. Ну, а кто иной, как не дева из благородного семейства, мог с таким недовольством, а может даже, и презрением осматривать солдатский лагерь и всех там присутствующих мужчин. Солдаты отводили глаза от неё, ну её к лешему, а офицеры кланялись весьма любезно.
– И где мне жить придётся? – недовольно спрашивала она у Максимилиана, отвечая на поклоны офицеров едва заметным кивком.
– Прошу вас, госпожа, – Максимилиан рукой указал на шатёр Волкова. – Думаю, полковник уступит вам свой шатёр.
Волков уже шёл к ней и на глазах у всех обнял весьма радушно. И повёл в шатёр.
Там, расправив
– Как доехала? – спросил Волков с улыбкой, наблюдая за её недовольным лицом.
– Очень быстро, – ехидно заметила Агнес, которая была утомлена долгой дорогой и раздражена постоянными уговорами Максимилиана ехать быстрее и отдыхать меньше. Она тут же взглянула на кавалера. –А спать я где буду?
Волков кивнул на свою кровать:
– Там, мне сделают другую. Авось мешков с горохом в лагере предостаточно.
– А долго мне тут жить?
– Пока надобна будешь, – неопределённо отвечал он.
– А куда же по нужде мне ходить? Где мыться?
Волков молча встал, откинул полог шатра:
– Фейлинг, инженера Шуберта ко мне, – повернулся к Агнес. – Есть хочешь?
– Мыться желаю, юбки нижние желаю сменить, а ещё желаю знать, зачем тащили меня сюда три дня без малого, коней надрывали.
– Ничего, кони твои крепки, а помощь мне твоя не помешает.
Агнес порозовела: опять этому сильному и непреклонному человеку, коего все почитают за храбреца-вождя, была нужна её помощь. Это ей льстило, это ей приятно было. Не зря ехала.
– Так что за помощь требуется? – спросила девушка.
Волков ни мгновения не раздумывал, в мыслях и словах он был уверен:
– Колдовство одолеть надобно. А колдун очень умел.
Глава 8
Агнес молчит, она уже из разговоров с Максимилианом поняла, для чего её господин видеть желал. Девушка немного волновалась. Сомневалась в силах своих.
И не мудрено. В Хоккенхайме Волков с ведьмами управлялся сам. Выжег почти всё их гнездо. Всё сам сделал, за малым исключением. Ей только порчу с него снять надо было. А тут её звал, видно, сам управиться не может, видно, и колдун здешний нешуточный. Как бы ей самой не опростоволоситься с ним.
– Ну, что молчишь? – спрашивает у неё господин.
– А что ж говорить, если вы ничего мне пока не рассказали, – отвечает девушка вполне разумно. – Как сей колдун вас изводит? Порчу на вас наводит, что ли? Может, на людишек ваших страх нагоняет?
– Нет, не то, не то всё…, – Волков начинает ей рассказывать о своих догадках.
Он говорит о том, что люди его, да и он сам, словно слепыми стали, тысячи врагов под носом были, а их не увидели. Тысячи! Две тысячи были рядом, в лесах да в оврагах, а люди Волкова даже следов их не рассмотрели.