Инквизитору здесь не место
Шрифт:
– Она сейчас здесь?
– Верно, каноник. Она достойная девушка и понимает, что от неё требуется. Прошу вас, каноник, не наказывать за преданность, она благочестивей многих в этом доме.
– Тогда пусть придёт немедленно. Я пришёл не за тем, чтобы карать, отче, но чтобы тот, кто использовал злокозненную магию, понёс наказание. И чтобы миряне видели, к чему приводят окольные пути к желаемому.
– Да будет так, каноник. Помогу во всём не по долгу, но по совести. Можете на меня рассчитывать, я стар и скоро предстану перед лицом Господа, и не хочу, чтобы Он упрекнул меня в сокрытии правды. Джера влюблена в графа.
– Она его любовница?
– Нет, каноник. Она ничем не выказала своего чувства, я наблюдал. И была предана госпоже не меньше, чем его сиятельству.
Капеллан тяжело поднялся с места, поклонился и прошёл к двери, чтобы позвонить в колокольчик. На зов явился дворецкий, тот самый, похожий на личного охранника больше, чем на следящего за домом.
Вёл себя подчёркнуто вежливо, без лишних вопросов и ничем не выказав удивления, отправился за компаньонкой. Я же в ожидании девицы накрыл ладонью перстень с аквамарином. Камень потеплел. Я был готов найти ответы, а камень сделает мою дорогу лёгкой и безопасной, ибо Тьма близко, я только подошёл к границе, разделяющей зло и добро.
И чтобы безопасно ходить через неё требовалось снова прибегнуть к кровопусканию. После. Сегодня вечером.
Глава 2
Гестия
В то утро я проснулась перед рассветом. В то самое время, когда беда неслышно подкрадывается на мягких башмаках и протягивает уродливую лапу, чтобы мазнуть холодной печатью по лбу жертвы. Надо только вовремя проснуться, но получилось ли, или уже поздно, будет видно спустя время.
Я зажгла лампу на прикроватной тумбочке и прислушалась к звукам в доме. Тихо, светать ещё не начало, но что-то настойчиво звало меня в мастерскую, где хранились склянки с чужими способностями.
Опечатанные замком от любопытных, они были в безопасности, на подоконники я положила артефакты, купленные недавно в самой известной лавке, снабжающей ими Следствие и Инквизицию. Вполне дорогие, чтобы не оказались бесполезными.
И всё же я накинула халат, завязала на два узла для защиты от вторжения, просунула босые ноги в башмачки и выглянула в коридор. Темно и пусто.
В доме я держала трёх слуг. Служанку Марту, повариху Полинию и кучера Вазария, который жил в пристройке к дому и к конюшне с тремя рысаками и двумя колясками к ней. Негусто для такого двухэтажного дома в два крыла, но много слуг в доме – лишние уши и доносчики. Те, кто жили со мной, заслужили это право годами безупречной службы.
Я была недоверчива и имела на то право. Привыкла доверять чутью, оно у меня тоже от одной клиентки и пока не подводило. Значит, надо идти в мастерскую.
Под неё выделено две смежных комнаты на втором этаже в левом крыле . В одной я хранила в шкафу то, что считала не очень значимым, во второй, рядом с камином, потому что некоторым склянкам требовалось тепло, наиболее ценные экземпляры. Их было немного, потому что с завидной регулярностью ко мне заглядывала инквизиция и отбирала то, что считала полезным для своих шпионок. К счастью способности, отданные женщине, могли пригодиться только сотоварке.
Иначе бы и мастерскую делать не имело смысла. Всё бы на нужды Святого ордена забрали.
– Что-то не так, госпожа? – Марта, заспанная, но вполне себе подпоясанная и причёсанная, появилась в конце коридора, держа лампу над головой. – Вам помочь?
– Иди за мной.
В мастерскую я никого не пускала, но сейчас решила сделать исключение. Что-то настойчиво звало меня туда, и это что-то не сулило добра. Так пусть будет свидетель.
Признаться, подставляться под возможный удар первой тоже не хотелось. Доброту я утратила ещё когда выпила третью склянку от клиентки. Если приобретаешь силу воли, лишаешься чего-то другого.
О доброте я не горевала, от неё в прошлом одни хлопоты.
Дверь в мастерскую открывалась от ключа, который я всё время хранила при себе на цепочке.
– Мне точно можно? – прошелестел голос Марты за спиной, когда я поставила лампу на письменный стол посредине.
– Не бойся, это не опасно. И я не чувствую чужого присутствия.
Ведьма с любым даром сразу понимает, где таится зло, направленное против неё. А вот для того, чтобы почуять свежий воздух в комнате с закрытыми окнами, ведьмой быть необязательно.
– Давай свою лампу.
Марта передала её мне и осталась на пороге первой комнаты, затихла, готовая сорваться и убежать за помощью, а я быстрым шагом направилась во вторую. Повернула защитный артефакт, выдавила на него каплю крови из мизинца, и дверь распахнулась.
Одна створка окна была приоткрыта, в остальном всё выглядело так, как и должно было. Первым делом я кинулась к шкафу с артефактами, пересчитала склянки, проверила, не ополовинены ли они, хотя в этом не было большого смысла. Пригубить склянку с нужным зельем не равно обрести то, что в ней сокрыто.
– Иди сюда, Марта, слушай внимательно. Оставь меня на два часа, потом вернёшься. Всё цело, слава богу, но смотри мне, не подглядывай. Некоторые мои сокровища любопытных не жалуют.
Суеверная до ужаса служанка кивнула и, с опаской посмотрев в сторону камина и шкафа со стеклянными створками, где на бархатных подставках, хранились склянки, попятилась к выходу.
Мне же предстояла работа с записями. Надо проверить журналы, не выдрана ли какая страница, не запачкана ли так, что написанного не различить. Мой личный дознаватель из Святого ордена, проверял все документы и аккуратно визировал их каждый месяц в новолуние.
Если бы я утратила часть из записей, меня бы могли обвинить в сокрытии склянок и в злокозненной магии, а это грозило конфискацией имущества и казнью. В лучшем случае изгнанием за пределы империи или заключением без срока давности. Недоброжелателей даже в собственной гильдии у меня хватало, но пока я была полезна Святому ордену, имела неприкосновенность.
И всё же любому покровительству, даже если его оказывала особа императорской крови, был предел. Штраф в казну уплачивать не хотелось, а уж без повода делиться сокровищами – тем более.