Инновация Ворохопкина

Дубов Юлий Анатольевич

— Какое еще предложение? — спросил Леня, неприятно удивленный.

— Он хотел бы сам с тобой это обсудить, просил меня пока не вдаваться в детали. Я, если ты против, откажу конечно. Но… у него есть лаборатория, как он говорит — прекрасно оборудованная… Но он сам все расскажет, он обещал, что позвонит тебе завтра же. Я, Ленечка, сразу хочу, чтобы без недоразумений всяких… если ты против, то я тут же откажу.

По окончании двухчасовой утренней беседы с Агаевым Леня поспешил в кабинет Лермана, стараясь не сорваться на бег.

— Вы ему действительно это пообещали,

Давид Израилевич? — спросил Леня, протягивая профессору исписанный во время разговора с Агаевым лист бумаги.

Профессор поднес листок к глазам и близоруко сощурился.

— Ерунда какая! Мы говорили совсем о другом. У него, как он говорит, есть великолепный масс — спектрометр, и он совершенно не возражает, чтобы я им попользовался. Ты же знаешь, Ленечка, я одно время занимался фармакологией, и применение масс — спектрометра…

— Нет — нет, а вот это что? Он это придумал, что ли?

— Превращение воды в бензин? Ну, в общем, да. Он почему-то решил, что я у тебя именно этим и занимаюсь. Пытал меня просто как гестаповец. И чем больше я говорил, что ничего подобного, тем, как мне показалось, сильнее он уверялся в том, что я что-то скрываю. Потом он перестал меня мучить и напрямую спросил, возможно это или нет.

— А вы?

— Подтвердил, что вполне возможно.

— Вы серьезно?

— Леня! — изумился профессор. — Это же девятнадцатый век! Ну, начало двадцатого. Луи… Луи… забыл фамилию, ну да это неважно. В Штатах. Только не превращение воды в бензин, а изготовление из воды автомобильного топлива, что, впрочем, одно и то же. Я бы, конечно, за это никогда не взялся, потому что такой, извини, ерундой заниматься серьезному человеку просто не пристало, но масс — спектрометр… Я ему сказал, что сделаю, если ты не будешь против.

Агаев дожидался решения Ворохопкина в кафе напротив, рисуя какие-то круги и стрелочки на листе бумаги и игнорируя остывающий зеленый чай.

— Я покрою все расходы, — сказал он. — И половину того, что ты уже потратил. Потом надо будет инвестировать. Я посчитал — не меньше двухсот лямов. У меня столько нет, у тебя тоже нет. Нужен кредит. Я уже переговорил с Шульманом, так — без деталей. Когда у деда твоего будет готова демонстрация, Гриша привезет одного человека, из-за зубцов. Начальника кремлевского гаража. Он потом прикажет кому надо, и кредит дадут. За все про все хочу сорок процентов.

***

Демонстрация проходила на территории испытательного полигона в Подмосковье. Кольцевая автотрасса была окружена высоким забором из рифленого пластика, в центре бетонного кольца располагалось двухэтажное административное здание, рядом — ремонтная мастерская. Персонал полигона был уже помещен в автобус, и ждали только сигнала о прибытии высокого гостя из-за зубцов. Легкий дымок, поднимавшийся со стороны наблюдательной вышки, возле которой готовили шашлыки, свидетельствовал о полной готовности к визиту. Ворохопкин, Агаев и Шульман не отрывали глаз от въездных ворот, Шульман крутил в руках мобильный телефон.

— Так что он тебе сказал? — спросил Ворохопкин.

— Ну сколько можно про одно и то же? — протянул Агаев. — Сказал, что ему это неинтересно.

Чуть ли не позорно, понимаешь. Что он не цирковой фокусник. Передал контейнер, рассказал, что и как делать. Он вообще, понимаешь, какой-то странный. Леня, а все ученые такие? А то я других не видел, мне просто интересно.

— Не все, — успокоил его Ворохопкин. — Есть и ничего.

Последний разговор с профессором у Ворохопкина состоялся поздним вечером — Давид Израилевич бурно возражал против своего участия в эксперименте и проявлял при этом невиданное ранее упорство. В результате Леня был вынужден отступить и, узнав, что с утра профессор намерен быть в лаборатории, перепоручил его доставку на полигон Агаеву.

— Я думаю, что это к лучшему, — сказал Агаев. — Начал бы тут выступать. Скажет при госте про цирковые фокусы — и привет Педро. Мы его потом предъявим, когда дело будет сделано.

— А он не спросит, где автор изобретения?

— Может и спросит. Автор доводит до конца серию лабораторных испытаний. Не возражаешь?

Мобильник Шульмана противно заверещал. Тот встрепенулся, приложил аппарат к уху, растянулся в радостной улыбке и замахал левой рукой, отдавая команду. Автобус с персоналом задергался и медленно двинулся к воротам. Шульман побежал за ним, встал у ворот, нетерпеливо выглядывая наружу.

Через пять минут черный джип и две машины сопровождения притормозили на въезде, дверца джипа приоткрылась, Шульман всосался внутрь.

— Ну, — чуть раздвинув узкие губы, произнес пассажир джипа, сбрасывая Шульману на руки пальто, — давайте докладывайте. А то Шульман все петли вьет, не говорит, в чем дело. Тебя, — это Лене, — я вроде видел раньше. А ты — Агаев. Так?

Ворохопкин и Агаев синхронно выставили вперед визитные карточки. Гость повел плечом, Шульман тут же подхватил визитки и зажал их в руке.

— Давай, — шепотом скомандовал Леня и толкнул Агаева в бок. Тот поднял руку. Из-за административного здания выполз серебристый «мерседес», который толкали агаевские охранники.

— Сам, значит, не едет? — брезгливо спросил гость.

— Сейчас, сейчас, — засуетился Агаев. — Одну минутку, уважаемый Филипп Алексеевич. Так задумано. Не едет, потому что пустой бак. Для чистоты, понима… понимаете, эксперимента. Бак совсем пустой. Вот, можно попросить, чтобы ваши люди проверили? Что бак пустой. Что все там в порядке. Что бак пустой, что никакого второго бака или там газового баллона нет. Если надо, мы сейчас его на подъемник поставим.

— Ставьте, — милостиво разрешил гость и сделал знак в сторону своего сопровождения. Четверо в одинаковых черных костюмах неторопливо прошли в мастерскую. Через двадцать минут вернулись, головной, приблизившись к начальнику, вытянулся: «Разрешите доложить, товарищ полковник», — и стал что-то шептать, заслонившись ладонью от остальных. «Мерседес» тем временем подкатили вплотную.

— Хорошо, — сказал гость, дослушав доклад. — Садись за баранку, жди моей команды. Давайте дальше.

— Сейчас мои люди, — несколько приободрившись объявил Агаев, — принесут сюда четыре ведра чистой родниковой воды. Прямо из колодца…