Иночим великанов
Шрифт:
Моз же хлестко прихлопнув очередную мошкару, липнущую на открытые части сально взмокшей шеи, зажмурившись, наступил на ветку, и когда ему привиделось, что земля под ним слегка рыхлая, он обратил к ней оторванный взгляд и приметил ловушку. Колья торчали не совсем приметно, но достаточно, чтобы беглого осмотра хватило, дабы увидеть шапку иголок, испод искусственной пеленой травы и мха с прорехами.
– Следопыт Клайд? – глупо подозвал он того, оробевшим голосом и посиневшими устами.
Безродный, осторожно проходя мимо заставы докучающих веток, пуская правую руку в перчатки вперед для защиты уязвимых глаз, нехотя двигался к нему.
– Осторожно! – возопил
Клайд, недолго думая одним рывком извлек меч. Почти полуторное лезвие с двумя продольными долами, звякнуло, когда коснулось веток, а гравировка на серой полосе посередине напоминала руны дворфов. Он ткнул невзрачную пелену, и когда та поддалась, и была откинута в сторону, небольшая яма, щедро нашпигованная кольями, фраппирующее представилась им обоим.
– Эльфийская погань! – хриплым тенором выругался Моз. Но следопыт воспринял его претензию безмятежно, и, опустившись на корточки, приложил колено к веткам, с усилием выдернул один из зубоскалящих кольев. Он был не длиннее арбалетного болта, и таким собирались не убить, а лишь покалечить.
– Это не для нас. Для дичи, – сентенциозно прокомментировал следопыт, а затем, обернувшись ко всем, огласил хорошим басом. – Пошли ловушки! Смотрите под ноги в оба, и ежели ощутите рыхлость под собой, замрите, хватайтесь за ближайшие стволы, и ждите меня.
Все восприняли совет, как аксиому, и большую часть пути, поглядывали под еле плетшиеся ноги на застывшем в волнении устланные корни и устланные широкие чешуйки шишек, пропуская порой случайную ветку, распростершую свои объятья для невнимательного лица потупившегося путника. Первый, снося испарину и градом сбегающие соленные капли с носа и по шеи, заморился Джоаль. Он отродясь, никогда так долго не смотрел вниз, и когда его открытую на сибаритствования холку донельзя искусала обольщённая его кровью мошкара, тот взвыл. Его раскатистое эхо обошло весь благоухающий бор, затмив кваканье отдаленных лягушек, обжившихся в заводях, и спугнула несколько птиц с высоких ветвей, пустивших им на память лишнее перо, но на этом эффект не прошел.
Издали уже вскоре послышался, ответный кличь. Не человеческий. Ни призыв эльфов к бою. Даже не оркский. Это были – Куины – древняя порода хищников, похожих на помесь волков и шакалов, если бы те увеличились до размера медведей, и видели в инфракрасном диапазоне красок, особенно подмечая теплокровных жертв.
Калиб, Моз и Коуб тотчас обомлевши, застыли. Гайт чьи мышцы сделались свинцовым, судорожно потянулся к ножнам. И только Безродный замер без лишних эмоций. Он положительно помнил, что они так же располагают и потрясающим слухом, и им будет впору отступить, если посеют отскоки частот от ближайших объектов. Вся надежда была на его отряд, который не сдрейфит. Увы, зряшная надежда.
– Что это Клайд? – стуча зубами, в охватившей лихорадке затрясся белее полотна виконт.
Следопыт безмолвствовал, и уповал на сознательность сановника. Опять-таки тщетно.
– Кто это?! – не улавливал сути, прыскал тенором человек привыкший получать ответы немедля, коего кряду обуяла сверлившая его нутро паника, в стукотне молотков по вискам.
Внезапно, почти пожелтевшая Риба, реявшая бадьяном, которая сидела под очередным пнем вблизи виконта, обхватив разбухший живот, щурив зеленые веки и болезненно выпуская клыки умеренно дыша и пуская по шеи следы струй пота, цежено и лаконично шепнула ему.
– Заткнись…
Её хриплый голос был пред рвотным, а уши, и вовсе будто стали прижиматься и тлеть, но, тем не менее, она знала, о чем лопочет. Обидно, было ей чуть позже, что эффекта это, по сути, не дало.
Отдаленно заслышались отклики увесистых прыжков через сокрушающиеся ветки дебрей, и рев взбеленившихся оскалов. Клайд вновь выхватил меч, и, перебросив вес, уминая рыхлость прощупывая иные ловушки, встал в боевую стойку. Впереди за завесой непроглядной чащобы, и преград выдернутых букетов корневищ деревьев, то и дело отголосками доносился вой, отдающийся перекатистым отзвуком. У всех неприятно затряслись сробевшие поджилки, особенно у до воска, бледнеющего остолбеневшего Джоаля. Риба подавляя неминуемое извержения несварения, стянула лук, а в её сапфировых глазах, через усиленную синеву набухших капилляров проглядывал угнездившийся страх.
– Всем сгрудиться по двоя, и рубить рядом с собой ветки! – гаркнул искоса им Клайд, остававшись на передовой в гордом одиночестве.
– А ты?! – расхоложенный боязнью, искренен рассеянно, зыкнул Калиб, занося на уровни плеч свою секиру. Увесистую и выедающую силы на излете.
– Встречу в лоб, – брыкнул он, не оборачивая русового затылка, – а вам держать оплот возле “королька”, – впервые обозначил он свое подлинное отношение к виконту.
Поодаль в сердцевине чащобы, то и дело рокотали собачьи тявканья, сопровождаясь одичалым лаем. Они безжалостно к себе рвали морды, об ветки раззадоривая себя все пуще. Изголодавшие и нетерпеливые, они бросились бездумно, не щадя ни окружения, ни себя. В их почти прозрачных в сторону бельма ониксового-алых очах, белесые капилляры, покрылись желтеющей частью, что для их физиологии было сродни приливу ярости.
Кряжистый Калиб и щуплый Гайт встали с левого фланга, прорубая себе простор для маневров от насаждений тонкого подлеска, и рослых не знавших беды стволов. Моз и Коуб, тоже облагораживали себе сцену для пируэтов мечей, уже с правого края. И только Риба с Джоалям, остались вне всего этого в арьергарде. Но она быстро сообразила. Пень, под которым она сидела, стал отличным постаментом для баллистического превосходства, и она, недолго думая шепнула Джоалю, бойко одёрнув того за рукав окаймлённого жёлтыми полосами тесьмы.
– Подкинь меня бестолочь, – один жестом короткого, но налитого синими жилами указательного пальца наметила она, на сажень столба дерева, что сорвало во время беснующих гроз. И пока он стушёвано решался найтись из пленившего беспамятства, она быстро сложила ему одеревеневшие ладони, создав из них челн трамплина. Он не одномоментно, но обуздав своё исступление поднял её достаточно высоко, чтобы та, ухватившись за оттопыренную часть уступа скола, подергивая мелкими сапожками, забралась на вершину, ободрав фаланги пальцев у начала ладони, задев и стенающий живот. Но гоблинка тут же гаркнув, поняла свою опрометчивость.
– Эй Джо? – она намеренно сократила его имя.
– Да? – совершенно забыв о статусе, и непреклонно стуча зубами, отозвался тот с синими устами на осунувшемся снежном лике с двумя серыми отметинами усов и клочка на бородке, заискивая даже перед такой маленькой волевой персоной как Риба.
– Лови, – чуть левее его ушедшего в еловую хлябь сапога, по индиговую рукоять в мягкую землю воткнулся её нож, которым она намеревалась проучить эльфийку в гостиничном доме (в другой раз). – Меть в буркалы, и выю, – посоветовала она, и, стянув лук с пышного лона, внесла первую стрелу под свой большой палец левой длани, которой держала длинноватую для неё рукоять свода дерева, и плечи, почти упиравшиеся ей в мыски сапог.