Иногда Карлсоны возвращаются
Шрифт:
Нет, утро не сулило никаких неожиданностей: как всегда, Галина встала в половине седьмого, чтобы к восьми быть на работе, в физиотерапевтическом отделении крупной больницы. Ставя на плиту чайник, она прислушивалась: как там Варька, не проснулась ли? Никаких звуков из комнаты дочери не доносилось, и Галина постаралась передвигаться тише: пусть бедный ребенок подольше поспит. На носу вступительные экзамены, а кроме того, Варю подкосила история с отцом… Нет, ну это же надо, каков подлец! У девочки такой сложный возраст, а он не смог выбрать другого момента, чтобы проявить свой природный кобелизм… Галина училась обозначать нейтральным местоимением «он»
А может, он все-таки вернется? Нагуляется и вернется? Под крылышко к жене, к ее полезным домашним супам, к ее обвисшему и одрябшему, зато всегда покорному телу… Нет, это вряд ли. В течение последнего года Галина чувствовала, как нарастает между ними охлаждение. Не помогала ни импортная косметика, ни эротическое белье, которое она впервые в жизни надела, пытаясь вернуть мужу утраченный пыл.
«Что с тобой?» – спрашивала мужа Галина, устав от всех этих недомолвок и тщетных усилий. Как милосердного удара, добивающего смертельно раненное животное, она ждала, что Сережа скажет: «Галя, прости, мы прожили с тобой не худшие двадцать лет, но жизнь не стоит на месте, и я полюбил другую…» Скажи он так, Галина приняла бы предназначенную ей участь. Однако он уклонялся от жесткого, но откровенного разговора.
«Да так, Галь, пустяки… Что-то нехорошо себя чувствую. В животе тянет что-то… И вроде бы горло опухло, увеличенные, эти, как их, лимфоузлы… Так просто, не по себе. Наверное, грипп затянувшийся».
«Так поди в поликлинику, обследуйся», – холодно, почти с ненавистью, бросала Галина. Тоже мне, нашел оправдание! Галина хоть и не врач, а все-таки медицинская сестра, насмотрелась на работе на настоящих больных. Чтобы у такого бугая здоровенного, постоянно проходящего осмотры и диспансеризации летчика было что-то не так со здоровьем? Расскажите это кому угодно, только не ей. Конечно, вся причина в чужой бабе…
Вранье – вот что ее убивает! Подлое, мелочное, гнусное вранье! Особенно больно становится, когда вранье раскрывается и на поверхность всплывает неприглядная правда. Он больше не хочет ее как женщину, надо честно себе признаться. Ну, если Галина ему надоела, то и ей надоела такая жизнь! Без ласки, без любви… Пусть только попробует вернуться! Даже если на коленях приползет, разочаровавшись в своей белобрысой прошмандовке, Галина его назад не примет. «Раньше надо было думать! – гордо ответит она. – А теперь ты все равно что умер. И для меня, и для дочери».
На работе, выполняя процедуры, которые врачи прописали на сегодня больным, Галина продолжала крутиться в замкнутом круге своих мыслей. Все равно что умер… Интересно, а было бы ей легче, если бы муж не бросил ее, а действительно умер? И если бы все произошло постепенно, исподволь подготавливая ее к печальному исходу. Сначала плохое самочувствие, потом – анализы, исследования, страшный диагноз, долгие периоды обострения и ремиссии, она носит ему передачки в больницу, Варька вопреки всем медицинским предсказаниям верит, что папа обязательно выздоровеет. Но Сергею с каждым днем хуже и хуже, у него невыносимые боли, окружающие втайне желают ему смерти, хотя бы из сострадания… И – финал: траурная
Картины, нарисованные воображением, обладали такой мрачной притягательностью, что Галину не сразу вывел из задумчивости скрипучий голос:
– Что это такое? Да стойте же! Вы же сказали, у меня сегодня ультразвук, а сейчас меня ведете в кабинку электрофореза!
– Извините, – спохватилась Галина, – точно, конечно, ультразвук…
– Совсем уже охамели от безделья! – продолжала возмущаться пациентка, старуха в чересчур, не по возрасту, экстравагантном красном костюме и черном, делающем ее похожей на китаянку, парике. – Неужели трудно как следует посмотреть назначения!
Галина могла ответить, что она тут не бездельничает, а вкалывает за гроши. И что от электрофореза никто не умер, так же, как от недополучения одного сеанса ультразвука… Но слезы, которые накопились внутри от семейных неурядиц и исполнения роли вдовы, как раз выбрали миг, чтобы потечь по щекам.
– Красавица моя, что с вами? – Старуха, похожая на китаянку, оказалась отходчивой – ее даже слегка испугала такая внезапная и бурная реакция на ее слова. – У вас какое-то горе?
– У меня пропал муж, – всхлипнула Галина, подготавливая аппарат ультразвука к работе. Именно так: пропал, а не сбежал. Выразиться по-другому у нее сейчас просто не было сил.
Старуха, присев на кушетку, проворно сматывала эластичный бинт со своей безобразной, распухшей, в лиловых пятнах, ноги.
– Соболезную, красавица моя. Да, я понимаю, с ним может случиться все, что угодно… Боже, в какое время мы живем! Но не принимайте так близко к сердцу: все еще может обернуться не так, как вы думаете.
– Неужели?
«Несет сама не знает что, старая карга!» – с неприязнью подумала Галина. Она терпеть не могла обсуждать личные проблемы с посторонними – тем более с пациентами.
– Да-да, поверьте моему жизненному опыту. Я трижды выходила замуж и вот какой сделала вывод: женщина никогда не знает мужчину, с которым живет. А все почему? Потому, что поведение мужчин мы толкуем по-своему, по-женски. Мы приписываем мужчинам мотивы, которых у них нет. Знаете, красавица моя, только живя с третьим мужем, я наконец-то догадалась, что не стоит гадать о том, почему мужчина поступил так, а не иначе. Надо взять и спросить его самого! Это гораздо проще. И, вы не поверите, такие поразительные вещи выясняются…
Согласно кивая головой, стараясь пропускать скрипучую болтовню мимо ушей – что эта болтливая ведьма может понимать в чужой жизни? – Галина наладила аппарат, расположила как следует старухину больную ногу и, посоветовав расслабиться, вышла из кабинки и задернула желтые занавески. Как раз вовремя, потому что ее телефон начал вызванивать начало мелодии, свидетельствующей о том, что Галину вызывает дочь…
– Варюш, ты чего? Что-то стряслось? – Галина знала, что Варя звонит ей на работу только в чрезвычайных случаях. – Ты заболела? Сложности с экзаменами? К тебе кто-то пристал на улице?