Иного не желаю
Шрифт:
Да и какая теперь разница.
На мои прокусанные губы капали солёные слезы, щека была испачкана его спермой, оставшейся на простыне после первого изнасилования, а в глазах наверняка застыла полная безнадёжность.
О, сейчас я как никогда понимала свою мать. Если отец делал с ней нечто подобное, то совсем неудивительно, что она в конечном итоге наложила на себя руки.
— Таис, - мужчина осторожно протянул к моему лицу руку, отведя в сторону спутанную, мокрую от пота прядь.
— Девочка, — прохрипел он. – Как же так…
Он что-то опять
«Обойдешься», — усмехнулась я, силой воли заставляя ту свою порченную кровь замолчать — и никаким образом себя не проявлять.
— Je ne comprends rien, — нахмурился Этьен. А затем, прищурившись, добавил уже на понятном мне английском. — Я чувствую твоего активного зверя, твою красавицу волчицу… но…Ничего не понимаю.
Он с сожалением покачал головой.
— Что-то пошло не так. Прости меня.
Не двигаясь и ничего не отвечая, я просто закрыла глаза. Какая разница. Главное, что это всё, наконец-то закончилось.
Я так измучилась, что пропустила тот момент, когда он оказался опять рядом со мной. Его дыхание опаляло мою шею, а руки властно опустились на спину и под ягодицы.
Вздрогнув, я было решила, что он хочет по новой. Но Этьен, осторожно подхватив меня на руки, просто понёс моё испачканное тело в душ.
— Прости меня, — повторил он уже на русском. Включив теплую воду, он принялся осторожно смывать свои же следы с моей кожи.
– Я был уверен, что ты ответишь мне… У тебя активная волчица, я же Альфа и твоя пара…Тебя должно было тянуть ко мне.
Пытаясь разглядеть что-то в моих глазах, мужчина тяжело вздохнул.
— Возможно, причина в том, что ты – полукровка. Кто из твоих родителей — оборотень?
— Не знаю, — с каким-то странным для самой себя безразличием, ответила я. – Скорее всего отец.
— Да, — тут же кивнул Этьен, явно обрадовавшись просто тому факту, что я с ним заговорила. – Так чаще всего и бывает.
— Почему?
Казалось бы, простой вопрос привёл его в тупик. Осторожно прислонив меня к стенке душа, он немного поменял температуру воды, сделав её чуть теплее. И тут же снова взялся за губку, куда выдавил целую пригоршню ароматного мыла.
— Это заложено в нашей звериной природе: самка всегда старается выбрать для своей пары самого сильного самца… Люди традиционно проигрывают нам во многих вещах.
Я равнодушно кивнула, не особенно анализируя ответ Этьена. В тот момент, мне было абсолютно наплевать на всё, что он говорил.
— Почему ты ничего не знаешь об оборотнях? — втиснув руку с губкой между моих ног, продолжил интересоваться Этьен. Намыливая меня там, он спросил. – Неужели твой отец не чувствовал твою волчицу? Почему не рассказал о тебе своему Альфе? Правда, это уже не важно: так или иначе, но у нас уже активные брачные метки. Твой Альфа не посмеет забрать тебя из моей стаи, но всё равно интересно. Так как вышло, что тебе никто ничего
И правда, как так вышло? В тот момент весы, которыми я мерила своих родителей, снова качнулись в сторону виновности отца. Несмотря на полный хаос в мыслях, истерзанное страдающее тело; несмотря на всю нереальность происходящего, я почему-то не сомневалась в словах Этьена.
Если отбросить все книжные и киношные клише, ликантропия было вполне логическим объяснением всему происходящему. В том смысле, что я, конечно, могла сходить с ума, но ведь отрезанные когти, которые я по первости отпиливала в ночи сумасшествий, после приступов никуда не девались – и их видели другие люди. Но ведь сумасшествие не может быть материальным! Именно это несоответствие мучило меня долгие годы, останавливая обращаться к врачам. Я продолжала надеяться, что это не просто сумасшествие, а какая-то странная мутация.
Впрочем, если говорить языком науки, то всё так и оказалось. Ликантропия, в конце концов, тоже какая-то мутация…
Почти не слушая, что сейчас говорит Этьен, я вспоминала своё детство – то время, пока родители были живы. Ведь чаще всего отец «выкидывал номера» именно в полнолуния – именно тогда, когда и у меня появлялись когти и не совсем нормальные для человека желания.
«Вот тебе и подпорченная кровь», — мысленно усмехнулась я. Права была мама.
—…мы сейчас немного отдохнём, поспим, а утром уже можно и возвращаться домой, – вещал тем временем Этьен. – Не думаю, что нам стоит дольше задерживаться в России.
Кажется, именно эта его фраза и привлекала моё внимание.
— Что? – не поняла я. – О чем вы говорите?
Мужчина, который ещё минуту назад заливался соловьём, мгновенно превратился в хищника. Нет, не обратился… просто всё его показное спокойствие и легкость куда-то исчезли, и передо мной сейчас возвышался опасный, страшный зверь… пусть и в образе человека.
— Прелесть моя, я – Альфа целой страны. У меня в подчинении огромное количество оборотней, имеется кое-какое имущество и бизнес, которым всё же желательно управляться из главной резиденции, а не из гостиничного номера.
Говоря это, он выключил воду и тут же потянулся за огромным белым полотенцем, которым и принялся меня вытирать.
— Таис, по нашим законам, мы уже женаты. – В его взгляде сверкнул желтый отблеск зрачка зверя. – Тебя следует незамедлительно представить моей стае, родственникам, друзьям, даже совету директоров холдингов, которым я владею.
Меня укутали ещё одно, новое и сухое полотенце и выставили из душевой кабины на мягкий, бежевый коврик.
— Нам предстоит огромное количество дел, поэтому не стоит задерживаться надолго в России. Я не против наведываться сюда раз-другой в год, но сейчас на это просто нет времени. Предстоит много работы: тебе надо будет сразу же начать изучать французский, получить несколько уроков по этикету и нашим традициям, и, в конце концов, начать готовиться к свадьбе – человеческой свадьбе.