Иномирец, Волков Александр Мелентьевич

Иномирец

на обложку

Волков Александр Мелентьевич

Шрифт:

— Знаешь, ты кажешься намного старше своего возраста. — видя мой вопросительный взгляд, девушка продолжила. — Постоянно спокоен и собран, не показываешь наружу лишний раз эмоции и рассуждаешь обо всем так, как будто у тебя уже огромный опыт в этих вещах. И глаза… Не знаю как объяснить, но твои глаза похожи на глаза дедушки. В них отражаются боль, крепкая воля и еще как мне кажется… Одиночество.

— Если будешь часто находиться рядом со смертью, жизнь заставит тебя повзрослеть намного раньше положенного срока. Меня как понимаешь, жизнь не слабо потрепала.

Это

была чистая правда. После школы, когда умер батя, я ушел в армию, и остался там служить по контракту. В один момент нашу часть перебросили на борьбу с террористами в Сирии. И там я, как и всё подразделение, ходил по тонкой кромке лезвия между жизнью и смертью. Я видел смерти друзей, я своими глазами часто наблюдал зовущую меня на тот свет костлявую суку. Тогда то во мне умер юнец Максимка, и в тот момент родился морпех Булат. Проходя через бои, я становился все старше и ожесточеннее, играя в салочки со смертью. В какой-то момент мне начало казаться что уж в этот раз смерть точно догонит и меня. Но карга простила мне ту последнюю выходку, когда под кинжальным огнем, полегло пол нашего отряда и я всё же выжил и вернулся домой. Поступил в университет на инженера автомобильного транспорта, и казалось, жизнь наладилась.

Однако, этот спокойный мир, не был принят моим внутренним зверем. После ухода в запас, мне стало сильно не хватать острых ощущений. В тот момент я понял слова нашего майора. Он всегда нам повторял, что каждый солдат оставляет частичку себя на войне и всегда возвращается на поле битвы в ее поисках. Сам того не заметив, на войне я стал адреналиновым наркоманом. Чтобы хоть как-то почувствовать себя лучше, я начал искать себя в экстремальных видах спорта. Занимался горными лыжами, прыгал с парашютом, но мне было мало. И вот однажды, я проехал в машине одного из знакомых стритрейсеров. Это было удивительно, мое сердце вновь забилось чаще. Я снова почувствовал себя… Живым! Тогда я и начал кататься на отцовской жиге по Ахуну. Со временем мне становилось мало и я пересел на Зетку, потратив на нее большую часть своих сбережений. И продолжал вкладывать в нее.

Такова была моя жизнь. До попадания сюда.

— Макс, Ма-а-а-кс… — Элеонора присев рядом трясла меня за плечо.

— А? Что? Прости, я задумался.

— Д-да ничего. — немного отпрянула назад девушка.

Повисла неловкая пауза.

— Слушай, Макс, может я конечно лезу в чужие секреты, но как ты пережил огненный шторм? Тебя должно было выбить с турнира, но ты был в полном порядке. И ещё то, как ты добрался до Рисдаса, и то как ты разрушал их заклинания на расстоянии, и…

— Так! Подожди секунду. — остановил я словесный поток, которому конца я не предвидел. — Сейчас покажу.

Поднявшись на ноги, я направил Ману в кольцо и достал первопроходца, поставив его рядом.

Для тех, кто смотрел трансляцию, костюм уже секретом не был. Так что скрывать его более не имеет смысла.

— Ух ты! — у Элли глаза загорелись любопытством. Точно дитя малое. — А как эта штука работает?

— Много будешь знать, быстро состаришься.

— Да ну тебя. — щеки надула аки хомячок и отвернулась.

я перестал обращать на нее внимание, доставил бревно на костер, достал спальник и завалился у огня, провалившись в сон

Глава 19. Окончание турнира

Элли:

Я проснулась от странных звуков, доносящихся от входа. Перед глазами стояла картина вчерашнего вечера. Я никак не могла выбросить из головы вид серых, погасших глаз Макса, в которых моментами ярко блестело пламя.

Так! Стоп… Не о том думаю.

Звуки не прекращались. Мне стало интересно, и я, аккуратно, стараясь не шуметь, подошла ближе.

Оказывается это Макс перебирал пальцами струны на какой-то лютне, сидя на камне у входа в пещеру. Тут он перестал просто теребить струны и заиграл.

Мягкая, ласкающая слух музыка лилась из под его рук, а затем он запел:

«Перевиты ноги травами,

Встало солнце над дубравами,

Расплескался красным золотом

Белый свет…

Я иду лесами дикими,

С перехожими каликами…

Коли хочешь отыскать меня,

Стань на волчий след…

За мной…

Звериными тропами,

Травами высокими,

Росой…

Я твой…

Только найди меня

До полнолуния…

Опустилась ночка тёмная,

Чащи хмурые, огромные

Отпечатки лап моих во мхах

Сохранят навек...

Поспеши, уж время близится,

Солнце Ночи в небе высится,

Не поспеешь, так окрасится,

Кровью лунный свет…»

Голос… Глубокий и звучный голос обволакивал меня как туман. Успокаивая и погружая в прекрасные картины подлунного леса:

«За мой…

За мной…

Звериными тропами,

Травами высокими,

Росой…

Я твой…

Только найди меня

До полнолуния

Срок твой…»

Он замолчал продолжая играть на лютне, его мелодия разливалась кругом под аккомпанемент дождя, наполняя округу красками. И после минуты игры вновь запел немного грустным голосом:

«Перевиты ноги травами,

Тело ранами, да шрамами

Расплескалось кровью красною

По сырой земле.

Лунный меч проник сквозь облако,

срезал человечий облик мой

Видно этой ночью тёмною

Не успеть тебе.

За мной…

Звериными тропами,

Травами высокими,

Росой…