Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.
Шрифт:
социальному статусу людей отметив. Но и ему постарался найти
объяснение, - «Может, они у него как охрана? Вокруг беспредел
сплошной и рекет, вот и приходится возле себя держать
мордоворотов!»
Для меня Владимир был ценным помощником в том, что
касалось его способностей поговорить с любым человеком по
душам, выпытать все нужное в легкой беседе вроде как по
пустякам, когда при необходимости можно и преувеличить, может
и соврать
ни соврать, ни преувеличить – таким родился. И иногда в очень
ответственные моменты, на сложные вопросы язык не
поворачивался ответить, потому что правдой было нельзя, а
вранье не получалось. Вот и рассчитывал на Владимира, у кого
отсутствовали подобные причуды, а потому возникшие у него
сомнения насчет непонятной близости начальника и трех
подозрительно похожих на бандитов мужиков постарался только
укрепить:
«По- твоему, бесценный Николай Игнатович старателей
боится, раз охрану завел прямо в лагере! А я не заметил, что
мордовороты его в поездках сопровождают, ни в город, ни еще
куда, где действительно беспредел и рекет! И механик, на
которого – прекрасно знаешь – любимый твой начальник
«бандюков» натравливал, то-есть защитников и охранников,
погиб не где-то там, в беспределе, а здесь, у нас, и смерть
принял такую, что я лично считать ее несчастным случаем не
могу, душа противится!»
Владимир засопел, начал перебирать рабочий инструмент –
сделал вид, что занялся делом и смотреть на меня
необязательно. Но слова мои до него дошли, потому что, потянув
время в сложной подготовке к работе кувалдой, все же со мной
согласился:
«Да, в дружбе бандитов и начальника не все чисто», -
признал этот очевидный факт, озабоченно вздохнул и меня
порадовал, - «ладно, буду вам помогать, пинкертоны хреновы.
Хотя и побаиваюсь, что ничего хорошего не получится, а вот из
артели нас вышвырнут запросто!»
Уже хорошо – очевидный и очередной разворот в мозгах
товарища на сто восемьдесят градусов определенно начался.
Часть одиннадцатая.
После работы Владимир уткнулся в книжку, которую его
жена без подсказки догадалась привезти, а я отправился
прогуляться вокруг лагеря, спокойно подумать, не лицезрея
лишних физиономий. Очень удивило меня, что с главным
бандитом «Милочкой» мы поступили не по джентельменски –
фингал на глаз повесили, руку травмировали, а его бос, то-есть
начальник артели, вроде и не отреагировал. Вернее
отреагировал,
наш адрес. С чего бы такое?
Подумав, пришел к выводам в двух вариантах. По первому
– начальник не очень ценит «защитников» и ему плевать на
разборки, лично его не затрагивающие. Подумаешь, женщину не
поделили. Насторожить его в данном случае могло одно: в
лагере появилась новая сила (это я, Владимир, Дока),
связываться с которой «Милочка» и его приспешники не
решались. И что с этой силой делать, он пока не определился.
По второму варианту – начальник и сам побаивается своих
«защитничков» и даже рад, что кое-кто им не по зубам. То-есть,
есть некий противовес, которым при необходимости он может
воспользоваться. Каким образом – можно только гадать. Но раз
никаких замечаний по поводу недавней разборки не было, то
компромат на нас его пока не интересует.
Второй вариант меня настораживал, потому что возникал
вопрос: а как «Милочка» на него отреагирует? Не такой это
простак, что бы ни сделать выводов из опасной для него
ситуации и правильно на нее не отреагировать.
Пришлось почесать затылок. Если, как я считаю,
«Милочка» не знаю каким образом причастен к смерти механика
– по наводке ли начальника, или по собственной инициативе, -
то не решится ли он отправить на тот свет без чьей-либо
подсказка кого-то из нас? Организовать очередной несчастный
случай?
Представив, как отреагирует Владимир на подобные
«крамольные» мысли, и сомневаясь, что в его голове не начнется
очередной раздрай, разворот на сто восемьдесят градусов
непонятно в какую сторону, я решил разговор в его присутствии
на ответственную тему не заводить. Только предварительно
договорившись с Докой, вдвоем могли мы в очередной раз
переубедить упрямца, заставить все же помогать нам, даже если
на то у него исчезло желание.
Пока рассуждал о превратностях жизни, ноги вынесли
меня из сопок к карьеру, к маленькой железной пирамидке с
крестом на вершине, отмечающей место, откуда упал вниз и
разбился насмерть бывший механик. Появилась возможность это
место осмотреть еще раз, вдруг что-то в свое время упустил из
внимания. А что искать именно – я уже знал.
Опустился на четвереньки, и начал внимательно
осматривать кусты баялыча. Представлялось мне, что если
механик шарашился здесь ночью проверяя петли, то кроме как к