Иной жизни для себя не представляю! Книга вторая. Опасный маршрут
Шрифт:
"Недавно уехали", - объяснил Виталий, остававшийся в отряде и первым попавший мне под руку, - "сказали, что до границы полигона доберутся, и там будут ночи дожидаться".
"Могли б и здесь постоять, полигон то рядом", - пожал я плечами, показал, что на их месте предпочел бы иное решение вопроса. А Виталий усмехнулся:
"Могли. Да только наш начальник не захотел!"
"С чего бы?" - теперь я удивился.
"А у него и спроси!" - Виталий не только ушел от ответа, а и быстренько побежал в свой домик, словно на эту тему говорить не хотел. Чем удивил меня еще больше. Я бы, конечно, у Лени поинтересовался, насчет неожиданного исчезновения Камазов раньше времени, но в домике он появился только после обеда. С видом озабоченным, если не сказать - мрачным. И не
"Леня, что случилось?" - попытался я спровоцировать разговор.
Не получилось, и пришлось добавить:
"Почему гости до вечера у нас не остались?"
Леня молчал, и только тяжело вздыхал, на меня не глядя. Что-то случилось серьезное, в таком отвратительном настроении начальника и товарища я еще не видал. Но что? Не будешь же лезть в душу.
Я и не полез - начал устраиваться на кровати, с полчаса после обеда и мне можно полежать. И уже закрыл глаза, когда Леня наконец очнулся:
"В партию придется ехать, из-за этой куклы".
"Какой?" - глаза у меня автоматически раскрылись, лежать расхотелось.
"А студентки продвинутой! Красивая же девка - ну выбери парня хорошего и трахайся на здоровье! Так нет же! Ей одного мало! Ей надо всех по очереди! А вчера одного из гостей соблазнять начала! Причем в открытую, словно наши техники и инженера простому шоферюге в подметки не годятся!" - Леня на кровати заворочался, от переполнявших эмоций, и теперь на нее сел, уставившись на меня взглядом прямо таки испепеляющим. Этот взгляд заставил и меня перейти в положение "сидя", и попытаться товарища успокоить:
"Не переживай. В любом отряде хоть одна "давалка" да есть. А у тебя она - высшего сорта, не простая девушка без профессии, так сказать на подхвате, а студенточка, почти со средним образованием".
"Насчет мужиков - образование у нее высшее! А мне что делать? Если так дальше пойдет - через месяц она в отряде всех "образует!"
"Кроме нас, стариков, и Гриши-"курортника"!" - Лене я улыбнулся, в надежде снизить градус агрессии к как ни крути красивой дев... пардон, женщине", - и спокойно попросил, - "Расскажи, что здесь случилось, пока я в поле был".
Леня с минуту помолчал, наводя в мыслях порядок. А потом я услышал кусочек захватывающей истории, где глупость, легкость нравов, любовь, ревность настолько обострили отношения между ее участниками, что потребовалось срочное вмешательство начальника отряда. И началась эта история не сегодня, как я до этого момента думал, а еще вчера вечером, когда я и Леня сидели за столом с тремя неожиданными гостями в своем домике, а Виталий и Слава с тремя другими в своем. Только у нас встреча прошла нормально - выпили, закусили, обо всем поболтали и разошлись. А вот у Виталия и Славы получилось по-другому. В разгар веселья в домик постучала, после чего зашла студентка. Народ же там был простой, уже "веселый", и ее пригласили за стол. Приглашение с удовольствием приняла, хотя прекрасно знала, что можно от выпивших мужиков ждать, если рядом девушка, а тормоза у них водкой отпущены.
Девуля быстренько на одного из гостей-шоферов глаз положила, кстати, на напарника Палыча, и вскоре из домика с ним на минуту вышла "подышать свежим воздухом". А там их встретил безнадежно влюбленный Гриша. Который, как и обычно, обожаемую Розочку везде старался сопровождать. Но сейчас он получался третьим лишним, причем обоже сопровождал не один из молодых ИТРовцев, с чем он уже смирился, а всего лишь простой шофер! То-есть, равный по статусу, причем, можно сказать, человек проезжий!
Такого оскорбления молодой канавщик стерпеть не мог и полез выяснять отношения. В результате от смелого авантюриста - мало кто не побоится контрабанду возить - получил профессиональный апперкот и на несколько секунд вырубился. А когда пришел в себя - противника и предмета обожания рядом не было. Не было их и в пределах отряда, и в палатке, в которой студентка иногда ночевала. И даже на завтраке не появились. Но после него, когда народ повезли в поле на работу, а Леонид начал уже думать,
Молодой канавщик тоже оказался не здоровым и на работу не поехал - подтвердил свою кликуху "Курортник". Зато навестил ремонтируемый Камаз, с приличной дубиной, и попытался засветить Роме между глаз за недавнее двойное унижение: и девушку увел, и в нокаут отправил. В результате от умельца-шофера заработал фингал, и обратил на себя гнев Леонида Дмитровича, как на нарушителя дисциплины и порядка во вверенном ему отряде.
Со своей стороны, Палыч тоже своему напарнику кое-что высказал, и что бы не усугублять ситуацию по завершению ремонта машины, Камазы из отряда увел. Потому что канавщик Гриша, доведенный неразделенной любовью до почти невменяемого состояния, все время вокруг них крутился и не дай бог мог решиться на еще какую-нибудь выходку почище применения дубины. Вот такие дела.
"Следующий раз контрабандисты с лихим Ромой у нас появятся через месяц, и канавщика Гришу, прибабаханого любовью, я успею в партию отвезти", - рассуждал Леня вслух, - "но не поможет же! Эта краля еще что-нибудь отчебучит!" - и уставился на меня, ожидая ответа.
"Гришу можешь и увезти, с "Курортника" толку как с козла молока. Канаву одну никак закончить не может. А девушку", - я Лене подмигнул, - "не вздумай - ребята наши тебе этого не простят!"
"Ты еще предложи отдельный домик ей выделить! Что б с очередным клиентом (совсем грубо, Леня!) не нужно в кусты бегать! Подружка (вторая студентка) уже не знает что делать - эта краля норовит и в палатку на ночь парня притащить!" - возмутился начальник! Однако на это я не купился: ситуация в общем то знакомая, и даже привычная для нас обоих. И раньше свободу нравов в отрядах Леонид если и не поощрял, то и препон не ставил. Из убеждения: девушки всякие важны, девушки всякие нужны. Особенно когда их мало, а ребят много. Я и попытался Леониду объяснить пагубность его намерений:
"Помнишь, как ты из отряда повариху в партию отправил? Не потому, что она никому не отказывала, а за то, что с обязанностями перестала справляться - днем отряд три раза накорми, а ей ночью мужики спать не давали. И что получилось? После работы в субботу - к ней в партию, за пятьдесят километров!
– ребята бегали. И к утру понедельника возвращались! Довольные, но без сил и для работы негодные!" - Леня вначале вид принял заинтересованного, потом заулыбался, а я продолжил, - "А помнишь, как в отряде шоферами были две бабы-эстонки? Им же цены не было! Не пили, не ругались, машины всегда в порядке, и мужикам не отказывали! У тебя ж тогда рай был в отряде!" - Леня теперь и рот открыл в улыбке, - "А сейчас от бесценной девушки ты избавиться хочешь!" - здесь я изобразил на лице максимальную серьезность и помотал головой, - "Наша молодежь тебя не поймет!"
Леонид улыбку спрятал, рот закрыл и с шумом вздохнул:
"Не поймет. Я и не против, что б здесь осталась, но зачем в открытую отношение с ребятами демонстрировать?"
"Поговорю с ней - и все образуется", - предложил я на полном серьезе.
"Попробуй", - согласился начальник, - "может и присмиреет. А я канавщику объясню: не успокоится - пусть вещички пакует, в партию отправлю!"
Часть седьмая.
Разъяснительную беседу с Розочкой я провел в поле - специально пришел на канаву, которую она документировала. Вопреки ожиданию, ни на одно мое слово, насчет "аморального" поведения, не возмутилась, и даже наоборот - выдала загадочную фразу, смысл которой я толком не понял: