Иноземец
Шрифт:
Ему все еще не удавалось перестроить мысли — прежде он находился на станции и рассматривал видеозаписи с планеты, до которой было не дотянуться, а теперь оказался на земле и смотрит на светящуюся точку, до которой, возможно, никогда уже не доберется.
Прощание там, На Верхнем Этаже, было нелегким. Родители, бабушка с дедом, друзья… что там можно было сказать? Обнимал их, может быть, в последний раз, в гостиной, где не допускалась установка камер — и отлично держался вплоть до того момента, как увидел взгляд отца; вот тут все сомнения внезапно собрались комком да так и стояли в горле все время, пока спускалась капсула, даже после того, как они почувствовали рывок
— Увидимся, — сказал он на прощание. — Через пять лет. Через пять лет вы спуститесь вниз.
Таков был план: устроить базу и понемногу забирать вниз отобранных колонистов, форсировать создание возвращаемого посадочного аппарата многократного использования, как только колонисты найдут что-нибудь, достаточно нужное Гильдии; и первоочередное право воспользоваться этим более безопасным транспортом получат семьи и друзья членов наземной команды, работавшей на начальных этапах экспедиции. Вот такую привилегию Иан добыл для своих, оказавшись здесь и рискуя… пусть не среди самых первых, но все-таки его сбросили достаточно рано и он тоже считался пионером.
Боже, как я боялся, когда вышел из гостиной и направился в скафандровую вместе с десятью остальными членами команды! Если бы можно было передумать, сбежать обратно, упросить, чтобы разрешили подождать со сбросом еще годик, убедиться, что эти парашюты действительно раскрываются…
Если вот это называется быть героем, то я не хочу становиться дважды героем… Господи, это тошнотворное чувство свободного падения… да и приземление…
Первые земные космонавты тоже опускались на планету в таких капсулах, на парашютах. Так утверждают исторические файлы. В банках данных есть вся история старой Земли. Поэтому мы твердо знали, что первая капсула должна сработать, точно так же знаем, что должен будет работать возвращаемый посадочный аппарат — когда Гильдия выделит достаточно ресурсов на его строительство.
Но, как бы дело ни обернулось, а мы уже внизу. Пилотская Гильдия могла отказаться переправить нас вниз, но Гильдия не имела никакого права запретить сброс того, что мы сами построили, — а то, что мы построили, привода не имеет и потому обходится без пилотов Гильдии; то, что мы построили, сделано из запасных частей и по чертежам из исторических файлов — которые Гильдия в глубокой мудрости своей назвала бесполезными для этого мира.
Гильдия могла остановить нас силой, притащить капсулы на буксире уже после сброса — конечно, Гильдия и сейчас может это сделать, потому-то так опасно идти на раскол.
Но если Гильдия пожелает играть по таким правилам, то у Станции найдутся свои силы, — а Гильдия тоже не хочет открытого раскола. То ли гильдейцы не пришли к согласию между собой, то ли Гильдия не ожидала, что первая грузовая капсула приземлится удачно, то ли у нее случился, помоги Господи, острый приступ совести — никто из обитателей станции не знал, что происходит на заседаниях совета Гильдии, но пока что всемогущая Гильдия не сделала никакого решительного хода. А теперь, когда мы здесь, Гильдия не может уморить нас голодом, не вызвав конфронтации со станцией, от чего Гильдия уже не раз отказывалась. Так что пока сбросы пищи и оборудования продолжаются регулярно.
Сбросы пищи и оборудования, которые через год уже могут не быть жизненно необходимы. А тогда уж пусть себе Гильдия приказывает, что ей заблагорассудится. Если мы сможем есть то, что здесь растет, значит, мы сможем жить здесь. Первый взгляд «Феникса» на планету с близкого расстояния показал города и плотины, явные свидетельства земледелия и добычи ископаемых и все прочие атрибуты неплохо развитой цивилизации…
Садящееся солнце окрасило небеса в алые, желтые и золотые цвета. Над холмами засверкала яркая звезда. Это Мираж, вторая планета от здешнего солнца, которое мы называем просто солнцем, за неимением лучшего названия, точно так же, как третью планету называем миром, или иногда — Низом («здесь, Внизу»), в том смысле, в каком гильдейцы этого слова никогда не произносят.
Иан полагал, что глупо называть так планету: он лично считал, что первое поколение должно придумать какое-то конкретное название для этого мира… Некоторые хотели назвать его Землей, доказывая, что именно так каждый называет свою родную планету, свой дом, а это ведь, как ни поверни, и есть сейчас наш дом. Но Гильдия немедленно отвергла такие рассуждения.
Другие же, особенно биолог-гидропонист Рено Ленуар, страстно и красноречиво доказывали: нет, это не Земля! И не должна быть Землей. И солнце — это не Солнце. Это даже не та звезда, к которой мы направлялись, когда в гиперпространстве случилось… ну, то, что случилось, и Тейлор спас корабль.
Тейлор может быть святым для Гильдии — Тейлор, и Макдоно, и шахтопилоты, которым, благослови их Господь, обязаны своими жизнями все, ныне живущие, — но Ленуар, который так убедительно призывал не путать имя Земли с этим миром, тоже будет святым; и неважно, что в скором времени Гильдия проголосовала за его предложение — по причинам, совершенно противоположным тому, во что верил Ленуар; и что рабочие-монтажники и техники станции в большинстве своем на том собрании голосовали против него — а ведь именно их сыновьям и дочерям предстояло осуществить предвидение Ленуара и опуститься на планету.
Не Земля, доказывал Ленуар, и не та звезда, что была их целью. Планета прошла свой путь эволюции вплоть до создания высокого разума и в процессе развития, начиная с первого успешного эксперимента с жизнью, выработала собственные биологические законы и собственные требования своей уникальной окружающей среды к организмам — отдаленным потомкам того, что возникло в первом эксперименте.
Биохимия, таксономия и взаимоотношения биологических видов вплоть до микробов, с одной стороны, и до больших экосистем Земли с другой — все отрасли человеческой науки хранились в библиотеке «Феникса»: систематизированные знания об одной биосфере, созданной жизнью, находящейся под ее влиянием, испытывающей постоянное воздействие человека; биосфере, которую люди понимают до мелких подробностей; накопленные за тысячи лет знания о природных системах Земли, об их эволюции и взаимоотношениях.
Ленуар доказывал: лепить земные имена и названия на основе чисто поверхностного сходства — значит, вводить в заблуждение последующие поколения, сбивать их с толку; они будут путаться, забывая, где они находятся и кто такие они сами. Это может создать умонастроение, которое будет рассматривать этот мир с позиций нашей собственной эволюционной истории, хозяйское, собственническое умонастроение — а это нехорошо, доказывал Ленуар; и более того, такое умонастроение раз за разом будет устанавливать ошибочные связи в науках о жизни и, из-за этих ошибочных связей, приводить к ошибочным решениям, которые обойдутся очень дорого. Порча языка в попытках дать название тому, чего не понимаешь полностью, может, с одной стороны, оказаться роковой для нашей собственной культуры и человеческой природы, а с другой — страшно вредоносной для тех самых экосистем, которые мы ищем ради собственного выживания.