Иножитель (Клокочущая пустота, Гиганты - 3)
Шрифт:
Герцог распорядился подать Сирано его коня, купленного при помощи Ноде еще в Гавре. От смотрителя Дома добра не ускользнуло прикрываемое долгом доброносца неистовое чувство Сирано, влекущее его к женщине, вчера еще ему неизвестной. И герцог с тревогой провожал его взглядом, стоя в рыцарском зале, когда Сирано выезжал из ворот.
Новый особняк, названный Лаурой в Сен-Жерменском предместье Парижа, Сирано нашел без труда, подъехав к нему одновременно с подводой, груженной роскошной мебелью. На ней
Обгоняя слуг, тащивших поклажу, Сирано вошел в вестибюль, показавшийся ему совершенно нежилым из-за сваленных там вещей, часть которых только что привезли.
К гостю вышел угрюмый монах, судя по капюшону за его спиной, не из числа мавристов (конгрегации св. Мавра, ордена бенедиктинцев, с центром в этом предместье Парижа), а капуцин.
Смерив Сирано недружелюбным взглядом, он молчаливым жестом пригласил его следовать за собой.
Они прошли анфиладой еще не обставленных комнат.
На пороге одной из них им встретилась отвратительная старуха с провалившимся носом.
Гнусавым голосом она спросила:
– Чего сказать-то Лауре?
Она не назвала Лауру даже баронессой, удивив этим и раздражив Сирано. Он подчеркнуто произнес:
– Доложи, любезная, баронессе Лауре де Тассили, что по ее приглашению приехал засвидетельствовать ей свое почтение Савиньон Сирано де Бержерак.
Ведьма, видимо вкусившая когда-то и сладость и горечь разврата, забормотала, глупо играя словами:
– Почтение... почтение... под чтение... пот чтения... Врешь не врешь - платья не сошьешь...
– И ушла.
Сирано остался в гостиной, где ковер еще не постлан был на пол, скатанный валиком у дивана, рассчитанного на интимную беседу, представляя собой два повернутых друг к другу кресла с одной общей ручкой.
Сирано взволнованно ждал появления хозяйки, заранее предвкушая теплый прием, который она окажет ему.
Но все получилось наоборот (словно на Солярии!). Кто-то глухо закашлял за дверью, потом все замолкло.
Лаура показалась в дверях, сделав к Сирано несколько замедленных шагов. Ее удивительно бледное теперь лицо казалось не то холодным, не то усталым, не то надменным. Сирано невольно вспомнил о грандецце, о которой столько слышал, напыщенном величии, свойственном испанским грандам.
– Ах, это вы, поэт, застали мой особняк неодетым?
– разочарованно произнесла Лаура.
– Что же вы не поторопились захватить с собой своего старичка в кружевах? Как же вы рискнули приехать без него?
Сирано не верил ушам.
Не она ли просила приехать его одного с посвященным ей сонетом?
Или
Лаура пожала плечами, указав гостю на замеченный им диван.
Сидя на серебристом атласе, Сирано всматривался в так знакомое и вместе с тем совершенно чужое лицо Лауры, стараясь узнать свою Эльду.
Конечно, сходство с ней ощущалось, поскольку Сирано страстно этого желал. Если бы не болезненная бледность и блеск глаз, лицо Лауры было бы вполне неземным, но... быть может, соляресса намеренно сделала эти признаки, чтобы не отличаться от людей, будучи слишком прекрасной для них?!
Сирано не знал, с чего начать. Лаура молчала и никак не шла ему навстречу, смотря на него изучающим взглядом.
"Нет! Она не только не Эльда, она и не Лаура, какой была вчера!" подумал Сирано и решился выяснить все сразу:
– "Долго так длилося утро..." - начал он на древнегреческом языке строчку из "Илиады" Гомера, которую прочитала ему Эльда при их первой встрече на Солярии.
– "...и день возрастал светоносный!" - к величайшей радости Сирано, закончила за него Лаура.
Сирано уже готов был броситься к ней, овладеть ее маленькими ладонями, как всегда делал на Солярии, но она уже по-французски и совсем другим тоном добавила:
– Вот не гадала, что вы можете по-эллински. Меня обучал так капеллан в Новой Испании, когда мой покойный отец дон Альварес де Гарсиа дель Пополо Валенсе был там вице-королем.
Надменный тон, каким это было сказано, и упоминание имени Гарсиа неприятно напомнили Бержераку не вице-короля, а разгромленного под Аррасом испанского генерала и тяжелое свое ранение в лицо.
Ах, если бы услышать теперь так ожидаемые "гекзаметром размеренные строки", какими любила говорить Эльда! Но... вместо них Лаура холодно заметила:
– Какие пышно возвышенные стихи у этих греков. Уж лучше Вергилий.
– И она, к величайшему удивлению Сирано, прочитала стихи великого поэта на великолепной латыни, и это совершенно убило Сирано.
Эльда не могла знать латинского языка!
К ужасу своему, Сирано понял, что, не найдя Эльду на Земле, он все же не потерял влечения к непонятной, загадочной Лауре.
Но ему хотелось теперь увидеть ее такой, какой она была вчера, и он сказал:
– Ваш танец с кастаньетами поистине достоин королей.
Лаура загадочно усмехнулась.
Через гостиную прошла омерзительная старуха, поджавши запавшие губы.
– Как вы терпите, баронесса, подле себя такое уродство?
– не выдержал Сирано.
– Ах, это Марта из Пфальца! Я ей речью обязана, - непонятно сказала Лаура и приложила палец к губам. Потом ответила гостю: - Танец? Вчера имелось другое настроение.