Инсектерра. Выжить в любви
Шрифт:
Подобные гладко обтесанные камни здесь иногда встречались и очень нравились Главному Строителю, словно великие произведение древнего искусства, еще помнящие руки предков. Устроившись поудобнее, Мано продемонстрировал другу глиняную бутыль, закупоренную пробкой из мягкой пористой сердцевины дерева дармадал.
– Будешь со мной?
– Нет, я лучше продолжу, – ответил Наро, вздыхая, – но все равно, кажется, завершу лишь завтра. Надеюсь, она оценит мой труд.
Зеленой краской Главный Добытчик стал тщательно прорисовывать
– Как тебе новая хозяйка? Понравилась? – спросил Мано, ловко вскрыв бутылку.
По зале поплыл густой дух фруктовой бражки, и Наро поморщился. Сейчас веселящий напитки мешали сосредоточиться на рисовании.
– Она хороша, разве нет? – ответил Наро вопросом на вопрос, стараясь не отвлекаться от своего занятия.
– Конечно хороша – гладкая и тугая, но я не о том.
Мано звучно отхлебнул содержимое объемной бутыли, крякнул от удовольствия и вытер губы рукой, снисходительно поглядывая на усердного товарища. Он действительно считал Магрит самой сочной и сладкой из трех Владычиц, которых повидал на своем веку, но не одна из тех прежних не вызывала в нем столько тревоги.
– Что тебя беспокоит? – спросил Наро, снова меняя кисть.
Нужно было набрать алой ягодной мякоти для прорисовки спелого плода в маленьких ручках Магрит.
– Она другая, – задумчиво провозгласил Мано свой вердикт.
Он и сам толком не понимал, что было не так в новой Королеве, но явно чувствовал, что с ней достанет хлопот. И оправданно ли все это… Не повредит ли в итоге Колонии. Мано был консерватор и немножечко тугодум. Превыше всего для Мано было расширении и расцвет Семьи. И Наро сразу понял его беспокойство:
– Мне нравится ее интерес к нашей жизни, она задавала много вопросов во время прогулки, – признался он. – Кажется, ей не безразлично, как устроен наш Дом, чем кормят воинов, где мы набираем воду. Она даже пожелала спуститься во Чрево. Это лучше, чем просто отставленный зад.
Высказав свое мнение, художник зажал кисточку зубами и быстренько схватил другую, чтобы вплести в волосы нарисованной Магрит лучи заходящего солнца.
– Лучше, – согласился Строитель, – но я не потерплю, если она начнет указывать нам, как укреплять стены и с кем воевать, знаешь, не королевское это дело.
– Не умаю, што она нашнет, – прошепелявил сквозь зубы Наро, потом вынул изо рта кисточку и продолжил, уже обернувшись:
– Магрит кажется мне очень разумной, а ее интерес полезным. Да и как ты можешь ей перечить? Она живо сменит тебя.
Мано презрительно фыркнул:
– Ну, разумно-то, конечно, разумно, но мне было бы гораздо спокойнее, если бы она подобно Камрит лишь охала и стонала, когда ее вылизывают по очереди двое мужчин… Пока третий готовиться лечь между ее раздвинутых ножек.
Наро рассмеялся, явно припомнив какой-то забавный момент из прошлого:
– Да, а еще она шлепала бы тебя по заднице, если ты чем-то ей не угодил… Успокойся, выпей и иди лучше спать. Да, она будет другой, но кто сказал, что именно худшей?
Добродушно посмеиваясь, он снова вернулся к работе, а Мано поднялся с каменного выступа, но никуда не ушел, а снова задумчиво вопросил приятеля:
– Что ты думаешь про ее первый выбор? Мне только что сообщили, что Магрит легла с Уно. Как это могло произойти? Почему именно с ним?
Наро пожал плечами, стараясь сохранять безразличный вид, хотя новость здорово удивила его.
– Стоит ли волноваться? Уно молод и хорош собой, да и говорить он умеет складно. Если, конечно, захочет. Повезло парню, порадуйся за него и надейся однажды тоже быть замеченным королевой.
Он небрежно махнул кисточкой, разбрызгивая краску на пол. Мано недовольно буркнул что-то еще, но всерьез ругаться не стал, хотя эти пятна на полу, оставленные «стеномарателем» обычно здорово его раздражали.
– Прежние хозяйки всегда для начала выбирали воинов, – произнес он значительно. – Оно и понятно, их много, они самые крупные, самые сильные, а тут нянька-переросток, с чего бы вдруг? А если предания не врут и предпочтения Королевы могут изменить уклад и развитие Дома, что будет с нами?
Наро замер, обдумал услышанное, потом отложил кисточки и подошел к товарищу, чтобы ободряюще похлопать по плечу:
– Сколько бы ты не думал, а встать на пути ее желаний мы не сможем. На все воля Предвечной Матери на Лунных небесах и Королевы в Кормаксилоне. Ты сам знаешь – это любимейшее изречение Чаро. Так просто живи…
Мано разочарованно выдохнул, еще раз отхлебнул из бутылки и передал ее Наро. Ядреная настойка дурранга ударила в нос добытчику. Он невольно поморщился, но все равно отведал подношение, а после вернул Мано посудину и тихо спросил:
– Скажи-ка мне прямо, брат, тебя беспокоит не сама женщина, а ее возможная связь с Уно? Верно я понял? Ты боишься, что она предпочла его остальным и теперь станет проводить с ним больше времени, наберется его глупых идей и захочет здесь перемен?
Мано высокомерно кивнул, одним мощным глотком допил содержимое бутылки и поставил ее на пол у ног. Щепетильный насчет выпивки Наро осуждающе покачал головой:
– Так послушай, что я тебе скажу. Уно – славный малый и дело свое знает. В такое суровое время все коконы сохранил и яйца и молодняк поддержал. У нас здоровые мужчины свалились, а во Чреве Матери все осталось как прежде, хотя мы с тобой помним, что нянькам перепадает мало внимания от Владычицы. Помнишь? Камрит Капризная лишь один раз велела привести Уно поиграть перед ней на флейте. Она случайно услышала его музыку и захотела посмотреть на… как это она сказала тогда «менестреля».
– Говорят, он все время без королевы давал силы яйцам, играя для них на своей флейте.