Инсомния-5
Шрифт:
Но неведомый кукловод не спешил останавливать сорвавшегося с цепи пса. Может не мог, может уже сам сдох. Так или иначе я носился среди нестройных рядов имперского войска, стараясь увести жнеца как можно дальше от форпоста.
А смерть следовала за мной по пятам. Впрочем, как всегда, только в этот раз у нее была реально уродливая рожа.
Глядя на хаос, творящийся в рядах врага, Сантор вдруг осознал, что другого шанса может и не быть. Безумный ловец увел за собой, казалось, бессмертную тварь, которая рубила закованных в латы солдат, словно те были разукрашенной соломой.
Шансов на победу у сопротивления не было, это очевидно. Не у той части, которой командовал Сантор. Но если атаковать сейчас, воспользоваться сумятицей противника, нанести максимальный ущерб врагу… То возможно, такой шанс появится у остальных одиннадцати очагов, разбросанных по всему Эдеа.
Ворваться сейчас, убить, обезглавить, пустить как можно больше крови. И гарнизон Сантия станет менее дееспособным, потеряет боевой дух, понесет колоссальные потери. Все это может воодушевить людей на борьбу. А это именно то, чего так не хватает в наше темное время. Свет надежды.
Сантор оглядел оставшихся людей, еще способных держать оружие и дал команду на контратаку. Несколько сотен человек, вооруженных кое-как и кто чем, не та сила, что способна победить. Но та сила, что способна противостоять алому василиску в сердцах и умах людей.
Ведь есть те, кто не решился вступить в ряды несогласных. Есть те, кто предпочел таскать камни и дерево по приказу алых вождей. Стоять на коленях в грязи, моля об объедках, брошенных с имперского стола.
Есть те, кто бежал и прятался. Кто выбрал путь изгоев, лишь бы сохранить жизнь себе и близким.
Сантор никого не винил, это не в его правилах. Просто он понимал, что если бы в этом форпосте собрались все жители Сантия, способные держать оружие, у них был бы шанс. И если сейчас выжать из себя все до последней капли, то это может сработать.
Пустить империи кровь, чтобы остальные узнали правду. Империя Редгард — не бог. Она смертна. И ее можно победить.
И поэтому Сантор первым бросился в атаку, ведя за собой сотни голодных оборванцев, без толковой брони или оружия, но с огнем ярости во взглядах.
Ростовой щит собрал четыре арбалетных болта, прежде чем командир добрался до подножия холма. Остальным повезло меньше. Жиденький строй сопротивления рассыпался еще до момента атаки.
А когда имперцы сомкнули щиты, стало понятно, что это будет их последний бой. Но отступать было некуда.
То ли взрыв одного из орудий оказался не так страшен, как это выглядело со стороны. То ли у алых был толковый командир, который вовремя смог поставить на ноги солдат.
Причины не важны, потому что стало понятно, что контратака не удастся. Но выбора не было и каждый боец сопротивления сражался до конца. Загнанный зверь, защищавший свою семью, опасен втройне.
Бойцы бились храбро, яростно и непримиримо. Каждый, добравшийся до шеренги щитов, забрал на тот свет минимум по два врага, за себя и за того, кто не добежал.
Но дезориентированные, оглушенные взрывом, солдаты все же были регулярной армией и быстро пришли в себя в разгаре боя. На этом атака и захлебнулась. Оскальзываясь на пологом холме, где ошметки земли давно превратились в красную кашу грязи, бойцы сопротивления начали отступать, а алая волна катилась сверху.
Их теснили и давили, беря в полукольцо. Бой был скоротечным и совсем не походил на героическую смерть, способную кого-то вдохновить. Но переиграть уже ничего было нельзя, оставалось лишь медленно отступать под непрерывными ударами врага.
В какой-то момент земля под ногами Сантора стала мягкой и пружинистой, словно желе. Командир сопротивления быстро все понял, а когда они отошли к подножию холма, дал команду на разворот.
Именно в этот момент солдаты в алых плащах одновременно провалились по колено в землю, растерявшись и потеряв строй. Хорошая возможность для атаки, да только атаковать было некому.
Их осталось не больше сотни, измотанных, раненных и уставших. А за первыми шеренгами, что уже пытались выбраться из липкого болота, стояли еще шеренги. А за ними следующие и следующие и дальше бесконечное море алых плащей.
— К воротам, бегом, — рявкнул Сантор.
И они подчинились. Беспрекословно. Быстро и без оглядки побежали назад. Сантор отступал последним, прикрывая отстающих щитом. В небо взвились новые арбалетные болты, собирая обильную жатву.
До ворот добралось две трети от тех, кто отступал. За спиной Сантора с грохотом опустилась плита запирающего механизма, но старый механизм не сработал как надо и ворота застряли в верхней полости, оставляя проход открытым.
Те женщины, что оставались в крепости, выбежали навстречу, подхватывая раненных, помогая дойти тем, кто был не в состоянии идти сам.
Рядом с воротами Сантор увидел Оваста. Его остроконечная шляпа лежала в пыли, из носа ловца хлестала кровь, а бледное лицо было мокрым от пота. Рядом с ним валялись осколки эфирных кристаллов, явно выпитые досуха.
— Спасибо, — положил Сантор руку на плечо ловца.
— Это все, на что я был способен, — с горечью ответил он. — Бесполезен.
— Эй, мы еще живы. Мы еще можем оборонять внутреннюю крепость. В тех проходах даже полсотни бойцов…
— Не сможем, — кивнул Оваст куда-то за спину Сантора.
Тот обернулся и сразу понял о чем говорит ловец. Второе орудие поставили обратно на лафет и уже развернули в сторону… Нет, не открытых врат. Прямо в сторону внутренней крепости.
Если ядро попадет туда, то все сооружение разнесет изнутри. И именно там прятались сейчас те, кто не был способен сражаться. И туда уводили остатки раненных бойцов. Они сами загнали себя в ловушку.
Один выстрел и все будет кончено.
— Ворота, — пробормотал Сантор. — Нет, не выдержат. Отсту…
Он не успел. Выстрел попал в арку центральных ворот. В одно мгновение их, как и часть стены, разметало в разные стороны, осыпав крепость градом каменных обломков.