Инспектор по кадрам
Шрифт:
Я смотрел на нее с изумлением, Чмовж с изумлением смотрел на меня.
– Вот, - сказал он, - владейте. В полное ваше распоряжение.
Наверное, мне не следовало так дико хохотать, но когда я понял наконец, в каком направлении двигалась его мысль, удержаться было уже невозможно. Он терпеливо наблюдал, как я складывался пополам, падал на Джулин коврик под стол и утирал слезы.
–
Девица между тем сбросила с себя железнодорожную форму и осталась в чрезвычайно смелом бикини. Я взглянул на нее, когда она слегка задев меня бедром, устремилась к столу, и она тотчас немного пополнела, стала чуть выше и стройнее, а волосы у нее и без того были светлее некуда. Она села в кресло и сразу же с пулеметной скоростью застучала по клавишам моей бедной "Оптимы".
– Надеюсь, довольны, - голосом портного, примеряющего клиенту пиджак, произнес Чмовж.
Я промолчал, заинтересованно глядя через его плечо на то, что творилось на моем рабочем месте, Между тем талия у красотки, истязающей мои средства производства, стала совершенно осиной, а бюст...
– Ну, это уж вы свои собственные мысли читаете!
– с возмущением сказал я поручику.
И тут лишь меня осенило. Значит, все эти разговоры о психологическом оружии - не пустой треп. Выходит, он стрелял в меня навылет, да еще разрывными.
Тут я мысленно прикусил язык - знать эти вещи мне было ни в коем случае не положено. Но ведь и Чмовжу вряд ли разрешено применять против меня тайное оружие, да еще в таких масштабах. Отчего бы мне его слегка не пошантажировать?
– А вам не кажется, поручик, что благодаря вам произошла утечка информации, и это может кое-кому сильно не понравиться?
– спросил я.
– Нисколько! Все, что вы можете сделать, - написать об этом ка кой-нибудь нелепый рассказ, по иронии судьбы называемый фантастическим. Но, заметьте, ни славы, ни гонорара он вам не принесет - правда жизни, она, знаете ли, куда фантастичнее правды искусства. Вам укажут на полную нереальность придуманной ситуации или там еще на что-нибудь - старик Куйкунский, которому рассказ пошлют на рецензию, найдет, что написать понелепее.
– Что-то вы слишком уж много понимаете в наших делах для простого таукитянина.
– А я, между прочим, не такой уж простой. Кроме того, моя двоюродная жена работает в отделе литературных диверсий.
– ...а ее троюродный муж служит в секторе научной фантастики, - съязвил я.
– О-о-о!
– протянул он уважительно, - Вы сами догадались или имели о том какие-либо сведения?
– Информация - мать интуиции, - стандартно ответил я, чтобы напустить побольше тумана.
– Ну ладно, - в голосе Чмовжа прозвучали стальные нотки.
– Вы категорически отказываетесь перейти на работу к нам?
– Категорически.
– Ну и правильно, - сказал он неожиданно мягко.
– Ради чего вам трястись в миди-модуле до самого Тау Кита? Что мы можем, на самом деле, предложить человеку такой квалификации? Право ношения галош по нечетным дням? Допуск к регенерации без ограничения срока? Талоны на облучение в полнолуние? Наверное, у вас, на Земле, и так все это есть.
– Подумаешь, - сказал я, - пустяки какие. Да у нас это в детском саду дают на завтрак.
– Глубокий космос!
– прошептал он, прислонившись к стене.
– Какое же довольствие в этом случае положено вам!
– Да уж, - сказал я.
Его трясло.
– К тому же у меня бывают премии и гонорар, - сказал я, чтобы добить его окончательно.
Он смотрел на меня жалкими завистливыми глазами и медленно уходил в стену.
– А еще мне платят надбавку десять процентов за иностранный язык, крикнул я, но уже в пустой след; пришелец исчез, оставив на обоях лишь четыре загадочных слова: Мене, Мене, Текел, Упарсин.
Полагаю, он сделал это из чисто хулиганских побуждений, а не в рамках служебного задания, как, впрочем, и его лихая машинисточка, которая припечатала к моему незаконченному плану такой текстик, что я немедленно разорвал не только его, но и копирку, оставив себе лишь второй экземпляр, предлагаемый ныне вниманию читателей.