Инстинкт гнева
Шрифт:
— Нет, Кощей, хватит с меня твоей дружбы!
— Бритва, погоди!
Женя обрубила связь.
«Ну и чего добилась? — она горестно вздохнула. — Хотя такие, как Кощей, уважают твердость духа и всякую подобную фигню. Может, и меня реально уважать начнет, а это уже другой расклад».
В такой расклад очень хотелось верить, но верилось с трудом. А вот во что верилось без всякого труда, так это в кучу проблем, которую в одиночку ни за что не перелопатить.
Женя сунула телефон в карман куртки и побрела в неизвестном направлении, лишь бы не стоять на месте.
«Одной плохо; с Кощеем тоже каши не сваришь, а больше
Женя не заметила, как выбралась на узкую тропинку и пошла по ней примерно в сторону Ясенева. Минут через пять тропинка привела ее к небольшой полянке со свежим кострищем посередине. Что-то это место Жене напоминало. Она огляделась. Похоже, именно здесь позапрошлой ночью она встретила бывшего соседа Ерему. Днем местечко выглядело иначе, но все равно очень похоже.
— Девушка, извините! Можно вас на минутку?
Женя вздрогнула от неожиданного оклика и обернулась. На краю полянки стоял человек. Женя присмотрелась. Человек как человек, даже вполне приличный: трезвый, выбритый, аккуратно одетый. Женя порылась в памяти. Нет, мужчина был ей незнаком. Зато ей была знакома вещица, которую он между делом упаковывал в прозрачный пластиковый пакетик. Это был платок со следами крови проклятого маньяка, заброшенный ею в кусты позапрошлой ночью! Свои вещи Женя не подписывала и никакими вышитыми монограммами не украшала, но знала очень хорошо. Один уголок этого платка был когда-то белесым, Женя случайно капнула неразведенным отбеливателем. Уголок этот и сейчас, даже запачканный бурой кровью, был светлее других.
Женя замешкалась. Приняв ее поведение за согласие поговорить, человек двинулся навстречу. Девушке вдруг вспомнилась фраза полковника: «Крутился тут один сыщик-любитель…» Уж не этот ли самый? Кто, если не сыщик, станет складывать улики в пакетики и вежливо, но настойчиво приглашать к разговору возможных свидетелей? Женя сделала пару шагов назад, но потом сообразила, что убегать ей не следует, и остановилась. Возможно, этот сыщик, как раз и был тем, кто ей сейчас нужнее всего! С одной стороны, это звучало глупо: если он докопается, что платок принадлежал когда-то Жене, будут неприятности, но с другой стороны… Кощей недвусмысленно заявил, что желает найти этого человека и как минимум пересчитать ему ребра. Враг моего врага — мой друг! Конечно, если это именно он.
Выяснить, кто на самом деле этот мужчина, Жене не удалось. Где-то за спиной, на другом краю поляны, хрустнули ветки, послышался металлический щелчок, а затем хлопнул выстрел. Женя даже не успела ничего сообразить, а ноги уже несли ее по заветной тропинке обратно в лес. Все, что она успела заметить: как пригнулся и побежал к дороге сыщик, а еще, как на середине поляны резко присел, почти скрывшись в высокой траве, другой мужчина, возможно — «стрелок»!
«А счастье было так возможно!» Женя свернула с тропинки, перешла на быстрый шаг и направилась к убежищу номер два. Оно было просторнее первой землянки и гораздо суше. Теперь девушка не сомневалась, что сидеть в лесу придется как минимум до темноты. Маньяки маньяками, а Кощей страшнее. Он, сволочь, не стесняется стрелять среди белого дня. Прямых доказательств, что стрелял именно Кощей, у Жени не было, но в своей версии она была уверена. Кому, кроме него (и его приятеля полковника), нужна жизнь ничем не примечательной девицы из
«Хотя сыщик ему тоже нужен». Женя понимала, что, приплетая сыщика, пытается себя успокоить, но версия все-таки имела право на существование. Хромала она лишь в одном: Кощей не знал сыщика в лицо. Он мог заподозрить, что, погнавшись за одним «зайцем», наткнулся и на второго, Женя ведь сообразила, что этот незнакомец сыщик, но вряд ли Кощей начал бы стрельбу, не будучи полностью уверенным в своих догадках. Значит, он стрелял все-таки в Женю.
Девушка только сейчас поняла, насколько в действительности опасна эта игра в догонялки, и ей на какое-то время стало не по себе. А если бы Кощей не поторопился и взял прицел чуть ниже?
Почти на «автопилоте» Женя отыскала второе убежище — незаметный в кустах детский шалашик — и устроилась на «дневку». Ей страшно хотелось есть и пить, но выжить хотелось все-таки сильнее, поэтому она не высунула из шалаша носа до самых сумерек. Когда же начало смеркаться, Женя нащупала оттягивающий карман пистолет и решительно выбралась на свежий воздух. Прятаться больше не было сил, следовало что-то решать.
Женя размяла затекшие от долгого сидения руки и ноги, немного потопталась у шалаша и, наконец, решившись, двинулась все к той же тропинке.
«Черт с ними! И с маньяком, и с Кощеем! Домой, а там будь, что будет!»
Под покровом темноты пробраться к дому оказалось несложно. Когда знаком каждый кустик, камешек и закоулок, свет не требуется. Выставленный Кощеем «пост» тоже не стал препятствием. Двое парней пили пиво, сидя на детской площадке, и пялились на дверь подъезда, но видимость им то и дело перекрывали въезжающие во двор машины, и Женя этим воспользовалась. Когда между наблюдателями и дверью вклинилась «Газель», девушка взяла низкий старт и рванула из кустов к подъезду. Трюк удался, а в самом подъезде ее никто не поджидал. Женя пулей взлетела на свой любимый четвертый этаж и торопливо открыла дверь в квартиру.
Еще на пороге Женя поняла, что дома проблемы. С чем они связаны, было пока неясно, но факт был налицо. В том смысле, что у Володи, буквально выпавшего из коридора под ноги сестре, вместо лица была сплошная кровавая маска. Брат, тихо скуля, подполз к Жене и прижался к ее коленям.
Жене показалось, что тусклая лампочка в прихожей вспыхнула ярче солнца, а в груди взорвалась огромная емкость с чем-то очень горячим и неугасимым, как напалм. В то же время лицо и руки стали холодными, а из головы улетучились все мысли. Девушка будто бы превратилась в робота, подчиненного неведомой программе. Она вынула из кармана пистолет, сняла с предохранителя и дослала патрон в ствол. Кто бы ни стоял сейчас там, в коридоре, и сколько бы их там ни было, они все умрут на месте. И по барабану, что будет дальше! Женя шагнула вперед, резко подняла пистолет и… еще резче его опустила.
В прихожую ввалилась мать. Она была в стельку пьяной. Растрепанные волосы, бледная кожа, размазанная косметика и брызги крови на лице и руках делали ее похожей на вампиршу из буржуйского триллера. Небольшой алюминиевый молоток для отбивания мяса только дополнял картину.
— Что, гадина, пришла, да? — мать пошатнулась и прислонилась к стене. — Стрелять будешь? Ну, стреляй! Стреляй в родную мать, сука, стреляй!
Она швырнула в Женю молоток, но промахнулась, девушке даже не пришлось уклоняться.