Инстинкт гнева
Шрифт:
— Двадцать седьмого февраля, — уточнил Джонатан. — Мирович был убит в день своего рождения.
— Мало кто помнит свой день рождения, а уж чужой… ты внимательный подчиненный.
— Я прослужил с мастером триста лет. Мы прошли бок о бок семнадцать войн. Схлопотали полсотни пуль на двоих. Мы трижды умирали от жажды в пустыне и три раза замерзали в полярных широтах. Случалось, переплывали моря на обломках мачт, а однажды пролежали четыре года на километровой глубине в трюме потопленного германской подлодкой крейсера, пока не проржавели замки люка. После всего этого я до
— Знаю, ты не веришь в то, чего не можешь доказать…
— Не только я, — перебил его Джонатан. — Косвенные улики ничтожны и для Совета. А прямо теперь ничего не докажешь. Смотритель ушел чистым.
— Кто ушел? — поинтересовался запыхавшийся Туманов. — Хамелеон? Это верно, чисто ушел. Только вы сами в этом виноваты.
— Никто тут не виноват, — разведчик махнул рукой.
— Никто?! — кое-как отдышавшись, возмутился Туманов. — Конечно! Виноватых теперь не найдешь, как ног у змеи. Но разве я не просил тебя, дай поговорить с Женей насчет Хамелеона? А ты — нельзя, нельзя! Вот теперь и бегай, как савраска, ищи ветра в поле.
— О чем ты толкуешь? — Джонатан поморщился. — При чем тут несостоявшийся разговор?
— Да при том! Есть у меня подозрение, что лично мне маскировка этого Хамелеона по большому барабану. Уж не знаю, в чем тут дело, но я прекрасно его видел. И сейчас видел, и когда он из офиса выбегал, и раньше. Я бы сразу вам сказал, только не был уверен, хотел уточнить у Жени, сколько человек она видела на полянке. Ну, когда Хамелеон в нас из кустов стрелял.
— Днем? — уточнил Джонатан. — Когда вы с ней впервые встретились? Он не в вас стрелял, а в меня.
— Да? Значит, посреди полянки это ты приседал?
— Комп выронил. Пулей из рук вышибло.
— Ага. И Женя насчет тебя упоминала. Но я-то еще двух человек рассмотрел, в кустах. Один стрелял, другой смотрел. Лиц я не разглядел, далеко было, но в общих чертах…
— Это интересно, — Джонатан поднял руку, призывая немного подождать, снова открыл комп, порылся в файлах и развернул машинку экраном к сыщику. — Эта поляна?
— Ну да. Вот мы стоим, вот ты присел, а вот… один из этих, неизвестных.
— Второго нет, — заметил Островский.
— Здесь нет, там был, — уверенно заявил сыщик.
— Здесь он тоже есть, — возразил Джонатан. — Вот это серое пятно — его маскировка. Витек прав. Одно мне непонятно, Витя, если Хамелеона не фиксирует даже электроника, как его сумел рассмотреть ты?
— Кто из нас семьсот лет прожил, ты или я? — Туманов пожал плечами. — Ты мне и ответь, что это за фокус. Я что вижу, о том и пою, как тот чукча.
— Я извиняюсь, джентльмены, но мы будем ловить врага или нет? — вмешался неторопливо подошедший к ним Мартов. — Если господин сыщик готов выследить и загнать зверя на номера, да будет так! Разбор полетов лучше устраивать на земле.
— Аминь, — Джонатан пробежался по клавишам и снова показал картинку в экране Туманову. — Это спутниковый снимок почти в реальном времени. Видишь пятно?
— Да, — Виктор кивнул. — Только время не реальное — пять
— В том-то и дело. Пять минут назад он стоял вот здесь, метрах в ста от нас. Потом медленно, чтобы не шуметь, двинулся в неизвестном направлении и пропал с экрана. Когда Хамелеон движется, его не видит никто, кроме тебя.
— Это я понял, что дальше? — перебил его сыщик.
— Двинуться он мог только в двух направлениях — вдоль «железки». Иначе ему пришлось бы выйти на открытое пространство, а он этого не любит. Мы пойдем к станции, а ты с группой Хантера — к реке. Я буду искать его с помощью спутника.
— А если он ни разу не остановится?
— В том-то и дело. Но лучше так, чем никак. А ты смотри во все глаза. И учти, что Хамелеон будет двигаться очень медленно — он знает, какой у нас чуткий слух, — но непрерывно. Каждый твой привал — это лишняя фора для него. И, главное, не дай ему выйти на трассу. Здесь все оцеплено, а вот дальше… нам не выставить оцепление по всему Транспортному кольцу.
— Годится, только… одно условие. Я пойду вперед, а бойцы отстанут минут на пять-десять.
— Зачем?
— Я хочу с ним поговорить.
— Вот только не надо этого геройства, Виктор! — запротестовал Островский. — Хватит на сегодня потерь!
— Всеволод Семенович, разрешите! — Джонатан выразительно взглянул на бригадира и обернулся к Туманову: — Витя, что за блажь?
— Пораскинь мозгами, полковник, — сыщик нервно потер руки. — Думаешь, мне очень хочется лезть в пекло без страховки? Обделаться как неохота! Но если я единственный, кто видит врага, это неспроста. А вдруг это моя миссия? Ну, моя программа, помнишь, мы вчера рассуждали?
— Помню, — Джонатан взглянул на Островского. — Ваше слово, бригадир. Теперь вы у нас самый главный.
— Пять минут и прямая видимость, — Всеволод Семенович кивнул. — И дайте Хантеру винтовку с оптикой. Совсем без страховки в пекло лезть нельзя.
— Удачи, братишка, — Джонатан украдкой сунул в карман сыщику что-то тяжелое.
Туманов ощупал карман и, кивнув, хлопнул по подставленной Джонатаном ладони.
— Хоп! Двинули!
Туманов нагнал парочку в тупике, неподалеку от длинной стены какого-то склада или депо. Хамелеон явно нервничал, постоянно озирался и срывал свою злость на Жене, подгоняя ее грубыми толчками в спину. Девушка шла, будто робот, механически переставляя ноги и глядя только вперед. Виктор пролез под стоящим в тупичке вагоном и выскочил буквально у них перед носом.
Враг остановился, ухватил Женю за шею и спрятался за ней, как за щитом. Внушительных размеров пистолет с лазерным прицелом он направил на сыщика, но почему-то не точно — красный «зайчик» подрагивал в районе плеча.
Туманова вдруг осенило — Хамелеон его не видел! Каким-то непостижимым образом его пресловутая маскировка не просто дала сбой, а сыграла с врагом еще и злую шутку — обернулась против него. Вместо того чтобы спрятаться от противника, он «ослеп» сам. Правда, если судить по печальному эпизоду с Чесноковым, загадочная «слепота» врага распространялась исключительно на сыщика.