Инстинкты страждущих сердец
Шрифт:
– Это не может вот так продолжаться, - не на шутку разволновалась Миранда.
– Должен быть способ хоть как-то его усмирить.
– Все закончится, когда избранные его уничтожат, - ответил ей Крис.
– А пока это все, что нам остается.
– А насколько сильней он окажется уже завтра!? Думаешь, мы сумеем удерживать его до конца?
– В Лэнкроусс съезжаются целые кланы. Мы не единственные, кто взял на себя ответственность.
– А, что если заманить его в источник, - проговорила Дайана.
– Он станет им поглощенным и останется в нем навсегда. В качестве пустоты.
– Так, его существование не прекратить. Кроме того, он сам является огромнейшей концентрацией магии, в связи с чем, ему не коем случае нельзя сливаться с источником. Подобный опыт недопустим. Он может вызвать разрушение всего города и пагубно повлиять на все остальные источники.
– Необходимо вмешательство Руководства, - сказала Миранда.
– Положение скверное и без них мы как мухи, бьющиеся о стекло.
Глава 20
На рассвете один за другим ребята начали просыпаться и постепенно вливаться в водоворот событий нового дня. Поезд ненадолго остановился, и Донат воспользовавшись моментом, вышел подышать свежим воздухом. Сестры остались в купе одни и в своем преимуществе могли теперь посекретничать.
– Может, поговорим!?
– изрекла Аполония.
– О чем?
– откликнулась Мэделин.
– О случившемся ночью. Почему ты плакала?
– Я же сказала, приснился явственный сон. Ты разве не помнишь!?
– Обычно ты не плачешь из-за явственных снов.
– В нашей жизни все теперь по-другому. Что тебя удивляет?!
– Мэделин, я могу тебя выслушать. Не обязательно скрытничать.
– Я не скрытничаю.
– Тогда расскажи, что тебе снилось.
– Хорошо. Я попробую, но ничего разъясненного ты не услышишь.
Мэделин выдохнула и, проникшись решимостью начала излагать.
– Мне снился мужчина, чьего лица я никак не могла разглядеть, - проговорила она.
– Но мы с ним были знакомы. Это чувствовало мое нутро. Я испытывала к нему любовь и он ко мне тоже. Словами всего не объяснить, но между нами была какая-то связь. Наши ауры словно соприкасались, и это было прекрасно.
– Но кто он такой ты не знала даже во сне.
– Это сложно. Я и сама мало что понимаю.
– Опиши мне ваше взаимодействие. Что вы с ним делали?
– Не могу сказать точно, но в первую очередь мы были чем-то охвачены. Каким-то важным событием.
– Ты помнишь, что он тебе говорил?
– В основном избитые фразы. Но во сне мне так совсем не казалось. Я верила каждому его слову. А еще он назвал меня Камиллой.
– Камиллой!? С чего бы это?
– Не знаю. Я подумала, это может быть связанно с той легендой. Про Вермандо и Камиллу. Вдруг это какие-то подсказки.
– Если так, то как их расценивать!?
– Возможно, все дело в некоторых деталях.
– В каких, например?
– Этот мужчина куда-то спешил, что значило наше с ним расставание. Мне было так больно, но я должна была его отпустить. Я знала это на уровне подсознания.
– А другие детали!? К примеру, где вы с ним находились?
– Мы были в центральном храме Амон-Ра. Сейчас на его месте развалины. Но это точно был он. Я узнала его по орнаменту на стенах.
В купе вошел Донат и своим появлением прервал излияния Мэделин. Она замолчала, приняв отстраненный вид, а он в дружелюбной манере обмолвился:
– Сегодня мы ранние пташки.
– Потому что спали нормальным здоровым сном, - промолвила Мэделин.
– Так что за явственный сон ты видела?
– Не думай об этом. У нас и так забот предостаточно. После обеда мы прибываем в Осло, а оттуда нам предстоит лететь четыре с половиной часа. Не знаю как вы, а я перелеты переношу с трудом.
– Ты боишься летать?
– Нет. Просто иногда меня укачивает.
– Насколько сильно?
– Не на столько, чтобы следовало из-за этого беспокоиться.
– Это, по каким таким меркам!?
– Прекрати меня донимать. Перспектива моего самочувствия тебя не касается.
– Ну вот, называется, проявил благородство.
– Оставайся лучше собой. Не стоит казаться тем, кем ты не являешься. А именно идеальным мужчиной.
– Я не пытаюсь казаться кем-то другим. Это не в моих правилах.
– А, по-моему, очень даже в твоих.
– Опять эта твоя предвзятость. Чем я тебе досадил!?
– Ты жутко невыносим. Уж прости за очередную мою откровенность.
– Нет, это не очередная откровенность. Это очередная попытка сокрыть свои девичьи чувства. А вот это была сейчас откровенность.
– Ты хоть понял, что сказал это вслух!?
– Я знаю, что говорю.
– Тогда объясни мне. Раз мы тут с тобой откровенничаем.
– Я тебе нравлюсь. Ты стараешься это скрыть, но, по-видимому, не так уж и хорошо. Раз мне все понятно.
– Что?! Кого ты из себя возомнил? Покорителя женских сердец?! Тебя не могут любить абсолютно все.
– Возможно, тебе и могло так показаться, но я не страдаю нарциссизмом.
– Тогда в чем же твоя проблема!? Не знаю, чего ты себе надумал, но постарайся, как следует уяснить. Я скверно к тебе отношусь, и никаких девичьих чувств во мне ты не пробуждаешь.
– Ты лжешь.
– Серьезно?! Тебе так трудно в это поверить!?
– Ты прекрасно ко мне относишься. Иначе бы, ты не стала со мной секретничать.
– О Дереке знают многие. Кроме моих родителей. А остальное вообще достояние общественности.
– Не оправдывай свой порыв. С кем попало, такое не обсуждают.