Институт экстремальных проблем
Шрифт:
«Нужно вернуться к воде и двигаться дальше», — думал Вадим, но не мог заставить себя пошевелиться. Боль, раздиравшая его, понемногу отступала, и в теле появилось давно забытое ощущение удивительной легкости. Медведев открыл глаза. Вокруг стоял плотный туманный сумрак, не позволявший различить никаких деталей того, где он оказался. Вадим перевернулся на живот и приподнялся, пытаясь по плеску текущей воды определить, в какую сторону ему двинуться. Ни единого звука не донеслось до него. Медведев стал напряженно прислушиваться, опасаясь, что оглох, и в этот момент понял, что стоит на четвереньках. Ноги ожили!!! Вадим подавил первый порыв вскочить, осторожно сел и начал, не доверяя своим ощущениям, изучать себя. В полутьме, сквозь плотную пелену испарений, наполнявших пещеру, он едва различил,
Он стоял, с трудом, пошатываясь, но стоял! Пусть плохо, но слабые ноги послушались его, когда Вадим сделал совсем маленький шаг. «Света! Получилось! — он дрожал, как в лихорадке. — Света, Светочка, жизнь моя, да как же ты смогла это сделать?! Где ты? Отзовись! Как мне теперь выбраться отсюда?»
Туман понемногу рассеивался, и сквозь него начал пробиваться тусклый свет, который слева от Медведева казался чуть яснее. На нетвердых ногах, полусогнувшись, расставив для равновесия руки, он двинулся в этом направлении, и всего через несколько шагов перед ним внезапно открылось предрассветное небо безоблачного летнего утра. «Светка!!!» – ликующий крик пронесся по окрестностям. Опираясь на край скалы, Вадим стоял на небольшом уступе, которым заканчивалась узкая расщелина, из которой он только что выбрался, а под ногами был достаточно крутой склон, кое-где покрытый травой и мелким кустарником, спуститься по которому было бы очень непросто даже в старые добрые времена, чуть сбоку внизу был обрыв. Медведев оглядел себя, попробовал рукой счистить с тела слой грязи и решил вернуться к воде и хотя бы немного привести себя в порядок; ему казалось, что от него несет, как от выгребной ямы. Он отступил на шаг назад, камень под ногой куда-то провалился, и Вадим, не удержавшись на ногах, соскользнул с уступа.
Он съезжал на спине по крутой каменистой осыпи и старался хоть как-то затормозить. Рванувшись вправо, Вадим попытался зацепиться за куст какого-то растения, но корни легко выдрались из рыхлой почвы, а Медведев покатился под гору наподобие бревна.
«…! Сейчас по новой все себе переломаю!» – с этой мыслью Вадим влетел в крупный куст черемухи, остановившей его падение на самом краю обрыва. Сверху сыпались комья сухой глинистой почвы и камни, летевшие по склону вслед за ним. Медведев только прикрыл голову рукой, как увесистый обломок распорол плечо своими острыми краями.
Илья всю ночь поддерживал слабый огонек в своем костре. Он наложил сверху ветки и траву; зелень медленно тлела, окутывая мощную фигуру спасателя удушливым дымом, сквозь который, однако, пробивались особо нахальные или голодные комары. Сеть не ловилась, несмотря на все ухищрения, и телефон был чем угодно, но только не средством связи. Илья не спал уже вторые сутки в ожидании момента, когда Вадим с Антоном выйдут из лабиринта, и коротал время, разглядывая сделанные мобильником снимки своих малышей – Андрюшки и Алешки. Другие ребята, скорее всего, тоже не спали. Андрей в первые сутки едва ли не каждые два часа навещал их всех и приносил новости, вернее, их отсутствие: Светлана находилась все в том же состоянии, Олег был около нее, ни командир, ни Антон не появились. Илья прикинул, сколько нужно времени, чтобы обойти все точки по кратчайшему маршруту, и понял, что парень без отдыха бегает по кругу. Худяков, похоже, увидел, что Рябов почти падает от усталости и насильно отправил его отдыхать, что, впрочем, выразилось в том, что он встал на колени рядом с тахтой, на которой лежала Светлана, и открыл молитвенник. Олег покачал головой, видя, как истово читает молитвы Андрей, и чуть не задремал под еле слышный жаркий шепот. Сквозь то и дело наползавшее забытье врач заметил, как Андрей несколько раз перекрестил Светлану. Затем он снова погрузился в молитву.
Прошли почти сутки с того момента, как Вадим и Антон вошли в лабиринт, когда короткий резкий свист вспорол сонную тишину
Выбираясь из лабиринта, Антон не удержался на ногах и полетел прямо в Мертвое озеро, по дороге раскроив голову о камни. Если бы Сашке в это время не вздумалось полезть в воду, чтобы смыть средство от комаров, от которого кожа зудела сильнее, чем от укусов кровососов, то Усов, скорее всего, захлебнулся бы, потому что потерял от удара сознание. Когда Меньшиков вытащил его из воды, Антон на миг пришел в себя. «Вижу!» – радостно прошептал он и снова отключился. Денис опередил Илью с Генкой, и вместе с Сашкой они отнесли окровавленного товарища в дом.
На пороге их встретил Олег со своим известием:
— Я понял, что кто-то вышел, — у Светы исчезла окаменелость.
— Она пришла в себя?! — обрадовался Денис, помогая уложить Антона на стоявшую в первой комнате кушетку.
— Нет, — бросил врач, внимательно разглядывая Усова и одновременно лихорадочно перерывая на ощупь содержимое своего медицинского чемодана. — Еще одну подушку! — скомандовал он Андрею, державшего наготове простыни и полотенца. — И лед!!!
— А вы тут не нужны! — рыкнул Худяков на ввалившихся в сени Илью и Генку. — Вон отсюда! Все!!! И ты тоже!!!
Последние слова относились к Меньшикову, который никак не мог оставить друга.
— Тоха, давай, приходи в себя! — тормошил он приоткрывшего глаза Антона. — Ты слышишь, чего я говорю?
— Ты мне мешаешь, — очень тихо сказал Худяков, но при этом так посмотрел на Сашку, что тот без каких-либо пререканий вылетел на улицу.
— Ладно, Айсберг свое дело знает, — буркнул, закуривая, Середкин, которого Меньшиков чуть не сбил с ног, — пошли по местам, а то Димыча прокараулим. Вдруг и он уже вышел, ищет нас, а мы тут прохлаждаемся!
Антон то приходил ненадолго в себя, то снова терял сознание. Олег беззвучно ругался сквозь зубы, потому что ему очень не нравилось кровотечение из носа и левого уха, а временами Худякову казалось, что зрачки у парня разного размера. Налицо было тяжелое сотрясение мозга, и врач подозревал внутричерепную гематому и развивающийся отек мозга. Антона необходимо было везти в клинику и, может быть, делать операцию, но нужно было дождаться Вадима, да и Светлану Олег не мог оставить без своего попечения. Худяков сначала обследовал Усова при помощи портативного диагностического комплекса, а затем попытался провести диагностику по ее методикам и немного успокоился, не почувствовав внутреннего кровотечения и каких-либо серьезных повреждений. Он применил весь свой арсенал лекарственных средств, перенес с помощью Андрея кушетку с Антоном в ту же комнату, где лежала Светлана, и теперь следил сразу за двумя пациентами. Девушка теперь будто спала, ее руки свободно лежали вдоль тела, глаза были закрыты, на губах появилась легкая улыбка, а лицо дышало таким покоем, что врач немного успокоился и сам не заметил, как задремал.
Усов очнулся и удивленно обвел глазами помещение. Андрей первым увидел открытые глаза спасателя и легко толкнул Олега, который мгновенно проснулся и наклонился к пострадавшему.
— Ну как ты? — совсем не профессионально, по-простому спросил врач.
— Вижу, — слабо улыбнулся Антон и дотронулся рукой до повязки.
— Голова болит?
— Болит. Но по-другому, — взгляд парня упал на Светлану. — Что с ней?! — Усов попробовал приподняться.
— Да лежи ты смирно, бога ради, — почти простонал Худяков. — С ней все будет в порядке.
— Что с ней? — повторил Антон, не отрывая взгляда от девушки.
— Она сконцентрировала сознание, чтобы держать связь с вами обоими. Это требует очень много энергии. Теперь связь осталась только с Вадимом; когда он выйдет, Света придет в себя.
— Я временами слышал ее голос, — еле слышно прошептал Антон. — Я не глухой!
Олег понял, что хотел сказать Усов. «Глухотой» Светлана называла полную невосприимчивость человека к ее воздействию, Антон в отличие от Середкина всегда переживал из-за этого.