Институт фавориток
Шрифт:
— Фай, ты просто кладезь информации! — удивляюсь я. И сетую: — Несправедливо! Заносчивая, амбициозная раса, а имеет такие преимущества.
— Точно, — кивает Фай. — Меланисты куда более адекватные, а всего сто пятьдесят лет живут. В два раза меньше, чем мы, например. И на Цессе их уже почти не осталось, альбиносы постарались, размножились за их счет.
— Ты с кем-то из них познакомилась?
Файола отрицательно качает головой.
— Это Эстон мне рассказал. Во дворце меланистов нет. Разве что танцовщица, с которой ты… — Подруга, вспомнив мою выходку, спохватывается и аж подпрыгивает на месте. — Дейлина, что на тебя нашло? У меня чуть инфаркт не случился от шока.
— Понятия не имею. —
— Было сногсшибательно! — вдохновляется рогранка. — Видела бы ты лица мужчин! Неудивительно, что Атиус так отреагировал. Долго ты собираешься терпеть это издевательство над собой? Может, пора уже действовать? — Она вновь неожиданно меняет тему и напоминает: — Эстон тебя поддержит.
— Знаю, спасибо.
Я нахожу повод для отказа, потому что не хочется мне, избавившись от одного озабоченного будущим императорством субъекта, попасть в зависимость от другого.
— Нельзя допускать скандала. Да и не критичная пока ситуация. Подождем.
— Не понимаю, чего ты собираешься ждать. А скандал… Подумаешь, скандал. Если правильно его разрулить, то и последствий значительных для империи не будет. — Файола пожимает плечами, но все же принимает мою позицию. — Ладно. Тебе видней… Ну и какое развлечение на завтра нам приготовили?
Она поднимается, чтобы забрать со стола планнер. Заглядывает в него и, изумленно подняв брови, сообщает:
— Катание на хинари… Это что за транспорт такой?
Я лишь развожу руками, потому как даже не представляю, что это может быть. А по факту… По факту оказывается, что хинари вовсе и не транспорт.
Изящное, грациозное животное, с идеально гладкой, словно покрытой воском коричневой шкурой, осторожно переступает тонкими длинными ножками, поводя тремя короткими остренькими ушками и косясь черными блестящими глазами на свою наездницу. А та, вцепившись в поводья, думает вовсе не о приятных минутах стремительного бега, которые ей так живописно расписывали перед поездкой, а о том, как бы не свалиться с этого живого средства передвижения. И совсем не обращает внимания ни на красоты цессянской степи, ни на других «счастливцев», согласившихся на экстремальную прогулку, ни на своего спутника, который едет рядом и ласково выговаривает:
— Шаса — самая послушная и чуткая хинари. Она отлично объезжена и не позволит тебе упасть.
Возможно, так и есть, но мне, непривычной к тому, что сиденье подо мной раскачивается, а земля где-то очень далеко внизу, спокойствия это не приносит.
Осваиваюсь я только тогда, когда стены города, за пределы которого мы выехали, превращаются в белесое пятно на далеком туманном горизонте. Бокус сегодня так и не появился, скрытый плотной облачной завесой — серой, давящей, превратившей яркий цессянский день в весьма умеренный по световому режиму и вполне приятный глазу. Я даже не стала очки надевать, хоть и прихватила с собой на всякий случай.
Шаса за время нашего с ней взаимодействия дважды пыталась ускорить шаг — очень уж ей хотелось доставить мне удовольствие. Или себе. Кто этих животных поймет? Однако я предусмотрительно натягивала повод, притормаживая ее порывы до тех пор, пока наконец не обрела уверенность. Даже по сторонам посматривать начала, заинтересовавшись своим окружением.
А оно и вправду достойно внимания. Шесть девушек-альбиносок — пять одобренных мной потенциальных невест и фаворитка Эстона с самым что ни на есть гордым видом восседают на своих хинари и с хорошо заметным превосходством посматривают на инопланетных гостей. Цессяне-охранники делают это менее явно, но ясно, что поездки на живом транспорте для них привычны. Атиус по-прежнему держится со мной рядом, бок о бок, можно сказать, старательно закрывая меня от взглядов рогранина. Файола едет с другой стороны и особого комфорта тоже не испытывает — сердится даже, когда теряет равновесие, забывая наклонять корпус, чтобы держаться в седле ровно. А вот Лала сидит уверенно, хоть и старается этого не демонстрировать. В отличие от нее, Диора уже вовсю резвится, гарцуя на своей почти черной хинари.
Неужели на их планетах им приходится перемещаться, используя что-то аналогичное? Видимо, так. И похоже, такой экзотикой обладают не только Ланс и Вион, но и Ле. Непринужденности и свободе движений Атиса, который едет рядом с лансианочкой, можно только позавидовать.
Проходит еще немного времени, и спокойная прогулка превращается в гонки на хинари — Диора спровоцировала амбициозных цессян, посетовав на медленный темп, который они выбрали. И слов Атиуса, пытающегося оправдаться заботой обо мне, слушать не стала. Фыркнула, подстегнула свою хинари и рванула в степную даль. Следом за ней умчались невесты, половина охранников и леянин.
— Я — пас! — посмотрев им вслед, заявляет Файола. — Знаете, какая самая удобная скорость передвижения? Вот такая! — Она туго натягивает повод, ее животное послушно останавливается и замирает.
Я, поскольку успела подругу обогнать, разворачиваюсь, чтобы к ней вернуться, не сообразив, что Атиус совсем рядом, а габариты хинари не позволят им разминуться. В итоге едва удерживаюсь в седле, когда Шаса, в попытке избежать столкновения, встает на задние ноги, высоко задирая передние. От неожиданности шигузути, который тоже решил насладиться красотами Цесса и вылез на мое плечо, там не удерживается. Я ахнуть не успеваю, а он уже где-то внизу, в желто-зеленой граве, которую топчут маленькие острые копытца.
Дальше… Дальше все происходит настолько стремительно, что я не в состоянии на это повлиять. Ум фиксирует происходящее, а вот тело за восприятием не поспевает.
Черная молния пронзает стебли растений в направлении единственного безопасного места — неподвижных ног хинари Файолы. С той же скоростью взбирается вверх, оказываясь на крупе животного, а оно, не ожидающее, что по нему кто-то будет бегать и впиваться в шкуру крошечными коготками, встает на дыбы. А потом и вовсе принимается прыгать, высоко вскидывая круп. От падения рогранку спасают страховочные фиксаторы и то, что она успевает приникнуть к шее животного и обхватить его руками. Малыш же долго не раздумывает. Сообразив, что удержаться будет сложно, оперативно взмывает в воздух, выбрав в качестве посадочной площадки ближайшую животину. Ею оказывается хинари Атиуса, которая, и без того ошарашенная поведением своей товарки, пугается появлению нового наездника ничуть не меньше. И прыгает едва ли не выше, да еще и забрасывая назад ноги. Шаса в испуге отшатывается, чтобы не попасть под удар. Ей это удается, а вот хинари Эстона отойти не успевает, острые копытца с силой впечатываются в ее бок, и она валится на землю, придавливая собой наездника. Шигузути в это время ухитряется оказаться на мне. Оперативно забирается по корсажу и ныряет в горловину выреза, не обращая внимания на бедлам, который творится вокруг.
Охранники, успевшие спрыгнуть со своих хинари, суетятся. Двое пытаются помочь упавшему рогранину, один ловит болтающийся повод хинари Файолы. Рогранка, зажмурившись, замерла, мертвой хваткой вцепившись в сбрую. Атиус старается вернуть себе контроль над животным, никак не желающим успокаиваться. Лала, за эти минуты присоединившаяся к нам, смотрит с тревогой, остановив свою хинари на безопасном расстоянии. Я же, в шоке от происходящего, глажу по шее Шасу, успокаивая и поощряя, — она, по сравнению с остальными, действительно оказалась самой послушной и смирной. А я — виноватой. Ведь причина всего — моя невнимательность.