Институт фавориток
Шрифт:
— Думаю, с этим не возникнет проблем. — Теперь, узнав истинную трактовку закона, я в этом уже уверена. Дядюшка не захочет, чтобы к обвинениям, которых и без того будет немало, добавили еще одно. — А Эстон отказываться от Виарии не собирается?
Обернувшись к Фай, вижу, как та отрицательно качает головой.
— Это он, только пока болел, видеть ее не желал, а вчера, когда альбиноска вернулась, прекрасно с ней развлекался. Она всю ночь провела в его спальне. А утром он мне сказал, что лучше уж иметь под рукой вот такую готовую на все малышку, чем постоянно думать и искать, с кем
Говорит рогранка ровным голосом, явно сдерживаясь, но и без этого понятно, что позиция брата ее возмущает. Я же из чисто женского любопытства спрашиваю:
— И при этом не оставлял мысли жениться на мне? Или все же в случае свадьбы отказался бы?
— Сомневаюсь, — отвечает Фай грустно. — Жена, фаворитка… Он считает, одно другому не мешает.
Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. То есть к бесперспективности разговора с тем, кто решил дать мне статус жены, получить империю и при этом ничем не поступиться. Правильно Файола давала указания Лурите: просто сказать мужчине, чтобы больше не приходил.
Но все же хорошо, что мне в итоге не пришлось даже этого делать. Вернее, пришлось лишь услышать от Эстона снисходительное «молодец, хороший выбор сделала» на прогулке в оранжерее, а от Атиса получить уверенное рукопожатие и ласковый взгляд. Ясно, что мужчины сами между собой все выяснили, и, честно говоря, у меня нет никакого желания узнавать в подробностях, как это происходило. Для меня важен результат. А он — вот, рядом. Притягательный настолько, что я не могу оторвать от него глаз, даже по сторонам почти не смотрю и красот оранжереи совсем не замечаю. Предупредительно провожающий обратно в комнаты и позволяющий остаться наедине с подругами, когда для этого приходит время. Неизменно возвращающийся, едва я начинаю скучать. Искренне заботящийся обо всем, что мне нужно. Такой… такой…
— Дейлина, очнись! — сердится и толкает меня в бок Лурита. — Я все понимаю, ты влюбилась, но я же не могу за тебя решать. Вот это платье брать?
— Ты себя ничуть не лучше вела, — возвращаю я ей упрек и присматриваюсь к наряду, который она сняла с вешалки.
Мы с подружкой решили с пользой распорядиться имеющимся у нас временем и упаковать в контейнеры мои вещи. Все равно ведь наше пребывание на этой планете скоро закончится. Мы и так уже второй день ждем, когда Атиус выйдет из комы.
— Это не нужно, оно белое. Я все местные наряды здесь оставлю. Мои рооотонские складывай, — указываю на ряд темных платьев, которые на Цессе и не носила толком. Не то чтобы все новые платья мне категорически не нравились, есть среди них вполне приличные экземпляры, да и к светлым тонам я уже начала привыкать. Но ведь фактически это подарок принца. Сомневаюсь, что Атису будет приятно видеть меня в них.
Вскоре одна половина гардеробной сиротливо пуста, другая по-прежнему заполнена. Я уже собираюсь закрыть нишу, как слышу недоумевающий возглас:
— А это что такое?
Лурита, шагнув внутрь, вытаскивает из угла, который раньше был завешан платьями, коробку. Я не сразу вспоминаю, что именно в нее положила и почему сюда поставила, а когда соображаю…
— Ну ничего себе! — потрясенно восклицает девушка, рассматривая оказавшийся у нее в руках цветок. Тот самый, который я приняла от Атиуса на церемонии.
Удивительно, но за это время он почти не изменился. Лишь засохли зеленые листочки, а сама масса белых лепестков до сих пор сохраняет внешний вид, разве что стала немного менее сочной. Видимо, устойчивое к увяданию растение, не зря именно его цветы дарят фавориткам.
— Что с ним делать? — деловито интересуется Лурита.
— А ты что сделала со своим? — переадресую я вопрос.
— Ничего особенного, он так и стоит в вазе. Правда, с водой.
— А ты ни у кого не спрашивала об этой традиции? Я просто понять не могу, почему Атиус просил не оставлять цветок на Рооотоне.
— Я не спрашивала, но видела, как Марида… Помнишь фаворитку Кераса? У которой сестра-близняшка? Вот она этот цветок везде с собой таскала. Хвасталась. Для нее это как подтверждение достигнутого. Стать фавориткой на Цессе не менее престижно, чем женой. Может, альбинос думал, что ты тоже так будешь делать? Мужчины в этом смысле очень тщеславны. Наверняка, оставь ты цветок, потом на Атиуса смотрели бы с пренебрежением. Ну типа вот насколько ты нужен своей любовнице, что она подаренный тобой цветок, который все равно увянет, даже временно хранить не хочет. А так вроде придраться не к чему.
— Видимо, ты права, — соглашаюсь я, не найдя в ее выводах противоречий.
— И как с ним поступить? Выбрасывать?
— Положи обратно. Я сначала посоветуюсь с Атисом. Не хочется, не зная каких-то нюансов, попасть в новые неприятности.
Вечером, когда он, как обычно, зашел пожелать мне хороших снов, я именно так и сделала. Леянин меня выслушал и успокоил:
— Насколько мне известно, цветок имеет значение исключительно для первой церемонии, дальше в описаниях традиций нигде не фигурирует. Но Лурита права, негласное символическое значение тоже возможно. В любом случае оставлять его на Цессе не стоит, чтобы не давать повода для пересудов. Я заберу.
В общем, коробку он унес, избавив меня от еще одной головной боли. Больше я этого цветка никогда не видела, и разговоров о нем Атис не начинал. Наверное, все же утилизировал тихонько, я допытываться не стала. А вот Лурита свой цветок в тот же день демонстративно выбросила, и я потом видела не один осуждающий взгляд, направленный в ее сторону.
Впрочем, через сутки этот вопрос ни меня, ни ее, ни кого-либо другого уже не волновал, потому что все заслонила новость: принц ли’Тон вышел из комы.
Я напросилась на посещение медицинского центра в момент извлечения пациента из капсулы. Уговорила Атиса взять меня с собой. Отказать мне леянин не смог, хоть и пытался переубедить. Возможно, он был прав и мне совершенно незачем было присутствовать при этом фарсе, но я ни за что не желала пропустить уникальное зрелище. Очень уж мне хотелось собственными глазами увидеть, как «обрадуется» любовничек известию, что ему уготовано стать бывшим.
О своей настойчивости я не пожалела. Спектакль оказался выше всяких похвал. Достойно выглядело все: и антураж, и зрители, и действующие лица, и реплики, определенно не отрепетированные, а потому весьма занимательные.