Институт фавориток
Шрифт:
— Я третий день пытаюсь с вами встретиться, и не получается. Каждый раз что-то мешает. — Словно почувствовав мое нетерпение, она извиняется, но откладывать разговор, видимо, не хочет. — Возможно, у вас сейчас найдется пара минут?
— Разумеется, — не раздумывая откликаюсь я, поднимаясь и шагая ей навстречу.
Хоть и стремится моя душа к заветной дверце, а отказывать Лале я не могу. Ведь именно благодаря ей в моей жизни так много изменилось! Да и Атиса к расследованию я привлекла только после беседы с ней.
— Я бы не торопилась с разговором, но, боюсь, у меня скоро просто не останется такой возможности. Вам вряд ли сообщили, оно и понятно,
Она нежно и искренне улыбается, говоря об этом, а мне становится и радостно и грустно. Лала замечательная женщина, так не хочется с ней расставаться!
— Вы улетаете с Цесса, — со вздохом говорю я.
— Да, сегодня. Я в общем-то и искала вас, чтобы попрощаться и извиниться, что не смогу дождаться свадебной церемонии. Хотя…
Она бросает беглый взгляд на Луриту, и та немедленно отступает еще на пару шагов, так же, как это чуть раньше сделали две сопровождающие вионку женщины. А экс-королева, деликатно взяв меня под руку, склоняется ближе и приглушает голос:
— Честно говоря, я даже рада, что есть повод улететь. Я бы определенно получила лишь отрицательные впечатления от церемонии. Мне очень не по душе новый семейный институт, навязанный Цессом, и статус, который вас вынудил принять принц ли’Тон. Видеть, как вы будете танцевать второй… Это выше моих сил. Понятно, что так вышло, и теперь делать нечего, однако я хотела, чтобы вы знали: будущие наследницы не обязаны повторять вашу судьбу. Да, вам не повезло. Вас увлек не самый порядочный мужчина, сделав всего лишь фавориткой. Однако есть много других империан, готовых все изменить и вернуть на свои места. Увы, не сейчас, но позже — обязательно. Думаю, когда у вас родится малышка, Литт, мой внук, будет еще слишком юн, чтобы понимать всю степень ответственности за будущее империи, и опыта у него будет немного, но вот ваша внучка вполне может составить его счастье. И я уверена, фавориткой он ей стать не предложит. И будет любить вне зависимости от наличия способностей у нее или будущих детей. Так же как — я уверена — любили вас ваши родители. Да и для всех остальных важен в большей степени факт династического брака, а не расовые признаки и сила их проявления.
Говорит она быстро, напористо, на одном дыхании, стараясь меня убедить. Мне никак не удается найти момент, чтобы ее прервать и рассказать, как же на самом деле обстоят дела. И лишь когда Лала останавливается, я получаю эту возможность.
— Скажу вам по секрету… — отступаю с ней еще на шаг дальше от любопытных ушей свиты. — Я не в принца Цесса влюблена, а в короля Ле. И стану его женой, когда принц от меня откажется.
— А он откажется? — со смешанным чувством недоверия и изумления спрашивает экс-королева.
Ее опасения понятны, однако, когда я уверенно киваю, в синих глазах появляется облегчение.
— Тогда я за вас спокойна. И очень рада. Ох, как же хорошо… — Она кладет руку на грудь, стянутую темно-синим бархатным корсажем, и искренне улыбается. — Обязательно прилетайте на Вион погостить. Мы будем вам рады… Значит, это к счастью, что вы не попробовали лиглиорас, — неожиданно вспоминает о подаренном Атиусу продукте.
— Почему? — Я заинтересовываюсь, вспомнив, что именно ответ на этот вопрос так и остался для меня загадкой.
— Он влечение тоже стимулирует.
Экс-королева потерянно разводит руками, а я краснею, сообразив, что, съев его, я с высокой степенью вероятности могла бы позволить цессянину стать ближе.
— Извините, я ведь думала, что вы — фаворитка в истинном смысле этого слова, и более страстная ночь… — Она вздыхает сокрушенно, но тут же спохватывается, обещая: — Я обязательно передам упаковку в качестве свадебного подарка. Вам очень понравится эффект! И вашему… мужу, — последнее слово произносит одними губами, совершенно беззвучно, понимая, что для всех это еще тайна.
Лала уходит, сопровождаемая своей свитой, а я все еще смотрю ей вслед. Какая же она в своих суждениях… правильная! И меня поддерживает, и о благе собственной семьи и планеты не забывает. Мудрая женщина. Мне необычайно повезло, что она стала моим другом.
— Дей, — тихо шипит Лурита и толкает меня локтем, напоминая о наших планах. — Больше никого нет!
Я спохватываюсь и дотягиваюсь до декоративного завитка, который служит датчиком срабатывания замка. Через пару секунд мы оказываемся в кромешной тьме, но я помню, где находятся смотровые окошки, поэтому уверенно тяну подружку за собой. Однако даже раньше, чем мы отодвигаем заслонку и приникаем к отверстиям, слышим громкий негодующий рык Монта:
— Ревнивая дорада!
И ответ не менее возмущенный, но обиженный:
— Моя ревность к Лиле вовсе ни при чем. Я уже давно забыла о твоем юношеском увлечении. Но эта девчонка недостойна быть королевой Цесса!
— Много ты понимаешь в политике!
Я приникаю к окошку как раз вовремя, чтобы увидеть, как король потрясенно закатывает глаза к потолку. Стоит он, уперев руки в боки, перед сидящей на диване Орлеей. В белоснежном воздушном платье, она почти сливается со спинкой, в которую вжалась, однако ее испуг вовсе не уменьшает решительного настроя не сдавать позиций.
— Да уж не меньше тебя! Мой отец завещал сохранять чистоту династии! И он бы не допустил того, что попытался провернуть ты! Это же уму непостижимо — меланистка-королева! Да еще и дети, которые родятся без способностей. Ты решил разрушить будущее своего сына?
— По-моему, возможность управлять империей — достойная компенсация. Цесс мог бы получить огромную выгоду. Мы законным путем сделали бы Зогг с его невероятными запасами ултриза своей колонией. Теперь же придется довольствоваться подачками, и то, если их одобрит император. А Атиус… Не вижу проблем в том, что на нем династия бы прервалась. Я не столь амбициозен. Сын твоего покойного брата с удовольствием примет титул короля.
— Не позволю! — шипит Орлея. — Отдать власть Риграну? Ты забыл, с каким трудом удалось его отстранить от наследования, чтобы ты мог стать королем? Забыл, что для этого мне пришлось…
Она задыхается от негодования, но фразу, увы, не договаривает. Мне остается лишь догадываться, что не слишком хороший поступок совершила королева, которая теперь трагически всхлипывает и закрывает лицо руками.
— Я все делала ради тебя! А ты… ты…
— А я тебе говорил, что не нужно так рисковать. — Монт неожиданно успокаивается, из его голоса исчезают раздраженные нотки. Он даже садится рядом с женой и обнимает ее за плечи, притягивая к себе. — Меня бы вполне устроила должность министра. В определенном смысле она давала бы мне даже больше свободы действий. Тайная власть, она, знаешь ли, куда более удобна — твои поступки не на виду, а за принятые решения несут ответственность другие. Так что старалась ты ради себя.