Инструктор над законом
Шрифт:
– Наше время - не эталон, - возразил Забродов, еще глубже съезжая в кресле и без спроса закуривая сигарету.
– И потом, есть ведь еще и первые два аргумента, не считая того, что я могу убить вас прямо сейчас и преспокойно выпрыгнуть в окно.
Надеюсь, последнее соображение звучит достаточно современно?
Рука Сергея Ивановича незаметно скользнула к отвороту домашнего пиджака.
– Ну-ну, - сказал Забродов.
– Ведь все равно не успеете, так стоит ли волноваться?
– Ладно, - переходя на привычный грубоватый тон,
Илларион заметил смену тона и верно расценил ее как капитуляцию. Теперь следовало в срочном порядке ковать железо, пока впечатление от показательного выступления было еще свежо.
– Честно говоря, - сказал он, небрежно стряхивая пепел с сигареты прямо на ковер, - я уже третий день ищу случая встретиться с кем-нибудь вроде вас. Чего я хочу? Если говорить в широком смысле, то того же, чего хотят все остальные, а именно - заработать большие деньги. Впрочем, вас я искал не для этого. Насколько я понимаю, на границе вы - фигура номер один.
– Ну, есть еще начальник погранотряда...
– начал Сергей Иванович.
– Этот пьяница?
– наугад подал реплику Илларион и понял, что попал в десятку, - левый уголок рта Старцева едва заметно вздернулся кверху.
– Дело в том, - после паузы продолжал Илларион, - что меня ограбили до нитки какие-то бандиты в форме латышских таможенников. Ваш участковый.., э.., гм.., ну, вы понимаете. И потом, у меня сложилось совершенно определенное впечатление, что ограбили в ту ночь не только меня. А?
Старцев сильно подался вперед. Ну конечно, черт возьми, что же еще! Чего проще - перешел границу, остановил машину.., ночью, да в лесу, не очень-то разберешь, в России ты, в Латвии или, скажем, в Тимбукту.., надо только знать время и приметы машины.., кто же настучал? Главное, риск минимальный, зато навар.., ах вы, суки!
– Подробности, - вдруг охрипшим голосом потребовал он.
Илларион принялся излагать подробности, почти не отступая от истины на данном этапе сокрытия требовала лишь сделка, заключенная им с усатым участковым. По мере того, как он рассказывал, лицо его собеседника наливалось кровью. Он даже не заметил, как копошившийся в камине охранник встал, наконец, на ноги и с трудом, придерживаясь за стену и оставляя на светлых обоях длинный серый след, побрел в коридор, поматывая головой, как одолеваемая слепнями лошадь. Илларион проводил его насмешливым взглядом и продолжал:
– Таким образом, - подвел он итог, - я не только не заработал здесь ни копейки, но и остался на бобах. Машина и ружье - сущие мелочи, а я не привык мелочиться, но, поверьте, это последнее, что у меня было. С этой машиной я прошел огонь и воду.., впрочем, вам это неинтересно. Скажу только, что немного обидно: какие-то сопляки в пуговицах, не способные двух слов связать по-русски, вытряхнули меня, можно сказать, из последних штанов, как последнего щенка.., да и вас, судя по всему, тоже.
– Ну, меня-то, положим, не так просто вытряхнуть
– задумчиво сказал Старцев.
– Все материальное преходяще, - быстро вставил Илларион.
Сергею Ивановичу очень не понравился заключенный в последних словах намек, но он решил придержать свое недовольство при себе.
– Егерь успел что-нибудь сказать?
– спросил он.
– Успел, - ответил Илларион.
– Немного, правда, но зато по существу.
– Что же?
– Сколько?
– вопросом на вопрос ответил Илларион.
– Одна-а-ако, - протянул Старцев.
– Да ты наглец, приятель. Так откуда ты, говоришь, к нам такой приехал?
– Из Москвы, - ответил Илларион, давя окурок на ковре каблуком ботинка.
Хозяин заметно вздрогнул.
– Из Москвы?
– Ага, - лениво подтвердил Илларион и совершенно лег в кресле. Удобное кресло, - похвалил он.
– Слушай, - сказал Старцев, крепко потерев щеки обеими руками, - давай начистоту. Ты от Тихаря?
Илларион неопределенно пожал плечами - ситуация принимала непредвиденный и очень интересный оборот, из которого следовало выжать все, что возможно. На секунду в нем вспыхнуло раздражение: в конце концов, он приехал сюда просто отдохнуть, а вовсе не играть в казаки-разбойники.
Потом он вспомнил крутые желваки на щеках усатого милиционера, сухой ломающийся голос учительницы Виктории, поджатые губы бабы Веры и мысленно махнул рукой: отдых все равно пропал, а кое-кого здесь давно следовало поставить на место.
– Может быть, да, - медленно говорил он, разглядывая носок своего ботинка. Ботинок давно нуждался в чистке.
– А может быть, и нет.
– Ч-черт, - прошипел Старцев и, вскочив, несколько раз пробежался из угла в угол.
– Да наплевать! Если ты от Говоркова, так ему и передай: Старцеву скрывать нечего и бояться некого.
– По тебе этого не скажешь, - заметил Илларион, тоже переходя на "ты".
– Ну, чего забегал?
Говорят же тебе: я сам по себе. Так сколько будут стоить последние слова незабвенного Борисыча?
– Пять процентов, - решительно сказал Старцев, плюхаясь обратно в кресло.
– При условии, что ты сможешь вернуть товар.
– Мало, - сказал Илларион.
– А на что ты рассчитывал? Я сам работаю из процента. В этом деле столько людей, что я просто не знаю пока, где взять для тебя даже эти пять...
– Но это не мои проблемы, - настаивал Илларион.
– Мне нужны восемь процентов от выручки, моя машина, мое ружье и мой телефон.
– А могила в лесу под елкой тебе не нужна?
– вызверился Старцев, услыхав про восемь процентов.
– А тебе?
– спокойно спросил его Илларион.
– Что ты своему Тихарю скажешь, балда? Ты думаешь, твои лизоблюды тебе товар обратно доставят?
В общем, я пошел, а ты подумай. Только думай быстрее, пока ребята с той стороны не нашли, кому твой товар толкнуть.