Инструктор по плаванию
Шрифт:
Я не люблю выходить из театра, не люблю антрактов — вообще мне не нравится быть на людях. На людях хорошо себя чувствуют начинающие знаменитости — все на них оглядываются и подталкивают друг друга локтями. А когда ты идёшь и тебя никто не замечает, появляется ощущение, что ты не обязательна. И вообще не обязательна.
— Девушка, извините, пожалуйста… — Кто-то меня все-таки заметил. Я обернулась и увидела Ива Монтана. «Сейчас спросит, где Третьяковская галерея», — догадалась я.
— Где вы взяли ваш билет? —
— Мне его подарили.
— Кто?
— Блондинка. — Я хотела добавить «красивая», но передумала.
— Она ещё что-нибудь говорила?
— Да. Она сказала, что посмотрит спектакль в лучшем составе.
Что ж, может быть, блондинка не любит уродливых красавцев, а предпочитает красивых красавцев или уродливых уродов. Чистота стиля.
Мы вышли на улицу. Весь июль и первую половину августа шли дожди. А так как природа все уравновешивает, то на вторую половину пришлась вся жара, причитающаяся лету. Было так душно, что плавился асфальт.
— А как отсюда добраться до Третьяковки? — поинтересовался Ив Монтан.
«Наконец-то дождалась», — с удовлетворением думала я.
— Вы приезжий?
Все, кто приезжает в Москву из других городов, сейчас же бегут в Большой театр или в Третьяковскую галерею, даже если это им совершенно неинтересно.
— Приезжий, — сознался Ив Монтан.
— Откуда?
Я думала, он скажет «из Парижа».
— Из Средней Азии, — сказал Ив Монтан.
— А зачем вам Третьяковка? Вы любите живопись?
— Нет. Я хожу смотреть туда одну картину, «Христос в пустыне».
— Крамской, — вспомнила я.
— Наверное. Там Христос сидит на камне, а я перед ним на диванчике. В такой же позе. Посидим вместе час-другой, начинаем думать об одном и том же.
— О чем?
— Так. О себе, о других.
— А о ком вы думаете лучше — о себе или о других?
— Конечно, о себе. Вам в какую сторону?
— Мне все равно, — сказала я. Мне действительно было совершенно безразлично.
Мы смешались с толпой и пошли в непонятном для себя направлении. Может быть, у Ива Монтана тоже было развито стадное чувство.
— Нравится вам Москва?
Этот вопрос обязательно задают иностранцам, а иностранцы обязательно отвечают, что больше всего им понравились простые люди.
— Город — это прежде всего люди, — ответил Ив Монтан. Он держался как иностранец на Центральном телевидении. — Я люблю тех, кто меня любит. В Москве меня не любят. Поэтому мне больше нравится Киев.
— Мещанский город! — высокомерно сказала я.
В Киеве живёт моя родственница — настоящая мещанка. Когда я приезжала к ней на каникулы — заставляла меня наряжаться на базар.
— Мещане в своё время умели жить медленно и внимательно, — сказал Ив Монтан. — Сейчас этого не умеют. Все торопятся. А зачем?
— Чтобы успеть на свой поезд. В долгую счастливую жизнь.
— Когда торопишься, быстро устаёшь. А чтобы жить долго, надо совсем другое.
— Что же надо?
— Заниматься спортом. Плавать.
— И все? — разочарованно спросила я.
— Вам мало?
— Конечно. Кроме спорта, существуют наука, искусство, политика…
— Спорт — это и наука, и искусство, и политика. В борьбе побеждает сильнейший, в беге быстрейший. Красиво дерутся, красиво бегут. Судят беспристрастные судьи. Выигранное соревнование — это мгновение плюс жизнь.
— А я физкультурную форму всегда забывала, — с сожалением вспомнила я.
— А чем вы занимаетесь? — спросил Ив Монтан.
— Ничем. Я себя не нашла.
— Зачем вам себя искать? Вы уже есть.
— Думаете, этого достаточно?
— Вполне достаточно: умная, молодая, красивая…
— Умная и молодая — правильно, — подтвердила я. — Но не красивая. У меня психология не та.
— Непонятно.
— У красивых одна психология, а у некрасивых другая, — объяснила я. — У меня та, которая у некрасивых.
— Что же это за психология?
— Как бы вам объяснить… Бывают зрители благодарные, а бывают неблагодарные. Для них и пьесу пишут, и декорации рисуют, и актёры стараются, а они сидят нога на ногу, будто так и должно быть. Все для них в этой жизни — и города для них поставлены, и моря налиты. Понимаете? А я совсем другой зритель. Вот луна на небе — я ей ужасно благодарна. Вы со мной разговариваете — я просто счастлива.
— Вам правда не скучно?
Ив Монтан почему-то задержался на этой мысли, хотя меня больше интересовала другая.
Мимо нас, таинственно ступая, прошагала кошка. Может быть, она направлялась к луже с шестипроцентным молоком. У каждого в этой жизни свой маршрут.
— А куда мы идём? — спросил Ив Монтан.
— Не знаю. — Я остановилась. — Я думала, вы знаете.
— Пойдёмте ко мне, — пригласил Ив Монтан.
— Куда?
— Ко мне. — Он решил, что я не расслышала.
Прежде чем решать что-либо, мне надо было отделить рациональное от эмоционального и выяснить перспективы отношений.
— Вы надолго приехали?
— На десять дней. На семинар.
— А какая у вас специальность?
— Инструктор по плаванию.
— Что это значит — «инструктор»?
— Человек, который учит плавать.
— А какое у них будущее — у тех, кто учит плавать?
— Будущее в основном у тех, кто плывёт.
Все сошлось. Нормальный человек — без будущего и без перспектив отношений. Я испытала облегчение, доходящее до восторга, — как тогда, когда прыгнула в ненужный поезд.
Ив Монтан жил в гостинице. Когда мы вошли в его номер, я испытала оторопь и некоторую растерянность, но было уже поздно, потому что поезд тронулся.