Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение
Шрифт:
– Врешь ты все про полметра! – выкрикнул выдравшийся из торфяных «объятий» Женька. – Там внизу воды полно!
– Не вру, – Егор бросил в рот ягоду брусники, – раз машину держит, значит, полметра или больше. А вот танк не пройдет, потому что слой торфа хоть и большой, но рыхлый и влажный. Ты это сам только что проверил.
Женька вздохнул и покорно двинулся за Егором след в след, объедая на ходу «случайно» пропущенные им кустики клюквы. Чахлые сосны разошлись, остались за спиной, и впереди на серо-зеленом фоне показалось что-то белое, величественное. Оно приближалось, росло на глазах, Егор прибавил шаг и выбежал на пригорок, осмотрелся. Не пригорок, а длинный, сколько хватало взгляда, поросший травой земляной вал тянулся в обе стороны, и за ним росли огромные, дуплистые, с изогнутыми, как подсвечники, ветвями и темно-зеленого цвета корой березы.
– А
– Ничего удивительного, – учительским голосом заявил подошедший Женька, – это старая дорога, тракт. Ей лет пятьсот, если не больше. В конце восемнадцатого века по указу Екатерины Второй вдоль всех больших дорог были посажены березовые аллеи. И с дороги не собьешься, и в жару от зноя укрывают, и от снежных заносов предохраняют.
– Не знал, – сознался Егор, – а таких берез и в поселке полно, я сам у родника видел, и рядом с домом еще две…
– Значит, тракт проходил и там, где сейчас поселок, – отозвался Женька, – и через лес тоже. В поле их срубили, валы сровняли, а лес превратился в болото, или так всегда и было.
– Вряд ли, – Егор вернулся к колее, прошелся вправо, влево, остановился у наклонившейся над трактом березы. Здесь дорога делала изгиб, и следы колес уводили за поворот. «Хотел бы я знать, что там дальше», – Егор обернулся, махнул Женьке рукой и перебежал не заросшую за сотни лет просеку. Дальше двинулись по лесу вдоль насыпи, она осталась слева, потом сошла на нет и исчезла. Впереди показались густые, непролазные заросли, но их спокойно обошли стороной – выглядело все так, словно кто-то бросил на поляну моток «колючки». В нескольких шагах оказался еще один «моток», параллельно ему – еще один, в нем просматривался скелет старого деревянного строения. И за ними, за мешаниной веток и стволов показалась стена двухэтажного дома из красного кирпича и обклеенный «цифровой» пленкой «ровер», припаркованный с торца здания.
Глава 7
«Не наврал Титов», – Егор глянул на затянутое тучами небо, потом на часы – второй час дня, рассиживаться некогда. Он привалился плечом к стволу сосны и рассматривал фасад вросшего в землю дома под серой шиферной крышей. Вот, значит, где они резвились, шариками с краской друг в друга палили, а потом шашлычком баловались. Отличное местечко, претензий нет, дороги к нему тоже. «Дом на болоте» – звучит зловеще и обнадеживающе одновременно. Никто в здравом уме через эти топи не полезет, Женька вон шаг в сторону сделал, и готово дело. Ладно, сейчас не об этом, надо посмотреть, кто в теремочке живет. О внутренней планировке только догадываться можно, и окна маленькие, как бойницы, зато стекла на месте. Постарались местные олигархи, облагородили свой загородный домик, как смогли, но и на том спасибо. С паршивой овцы, как говорится…
– Ждешь здесь, – Егор кинул свой рюкзак Женьке, снял с шеи ремень «укорота» и скинул куртку, – подойдешь – пеняй на себя. Скажу, что тебя волки съели, мне поверят.
И, не слушая торопливых заверений парня, метнулся к «роверу» и присел за задним колесом. Полдела сделано, маневр остался незамеченным – ни выстрелов, ни криков, ни беготни внутри. Теперь дело за малым – проверить по очереди все помещения и при этом следить, чтобы за спиной всегда была стена. На такие мероприятия принято ходить вчетвером, чтобы действовать парами, прикрывая друг друга. Методов прохождения несколько: «крючком», «углом», «на пересекающихся курсах» – выбор богатый, как способов, так и правил. И главное из них гласит – никогда не входить в зачищаемое помещение в одиночку, но сейчас придется его нарушить. Осталось только выбрать, куда войти – дверей тут должно быть несколько. Обход дома догадку подтвердил – всего входов было три. Один проем заложен кирпичом, второй прикрывает ветхая, ровесница строения, деревянная дверь над заросшим травой порогом, зато третья – хоть куда. Мощная, металлическая, с двумя ячейками и скобами для навесного замка. Закрыта, конечно, на все замки одновременно. Значит, пойдем другим путем.
Рывок от колеса «ровера» до хлипкого заборчика, перекат под трухлявой жердью и передышка за стволом столетней березы. Дальше на хрустнувший под весом столбик ограды, прыжок вперед и вверх, и под
Егор поднялся и, держа перед собой «укорот», двинулся вперед, едва сдерживаясь, чтобы не расчихаться от вековой пыли, летящей со всех сторон. На чердаке темно, с накрытых досками и шифером стропил свисают то ли тряпки, то ли клока паутины, один зацепился за шапку, повис на макушке и сполз на спину.
– Зараза.
Егор дернул затянутым «сеткой» плечом, обошел раскрытый ящик, доверху набитый старыми книгами и газетами, и остановился спиной к стене. Все, тупик, дальше глухая торцевая стена с заложенным кирпичом дверным проемом внизу, на полу под ногами крышка люка с изогнутой скобой. И открывается легко – Егор приподнял ее легонько, потом рванул ручку на себя – ни скрипа, ни треска. «А дверкой-то пользовались», – он посмотрел вниз. На первый этаж уводила лестница без перил, Егор насчитал пять ступенек. Они пружинили под ногами не хуже мха на болоте и легонько звенели при каждом шаге. Слева дверь, впереди тоже, еще одна справа, криво висит на одной петле, на полу – еще одна крышка, на сей раз в погреб, рядом сложены у стены расколотые доски. «Это потом», – Егор прыгнул к входной двери, толкнул ее плечом раз, другой – да, закрыто, не повезло. Прошел вдоль стены, налетел в темноте на вешалку с теплым барахлом – куртками, бушлатами, под ними нашелся даже комбез типа «егеря», рядом две кожаные куртки. И все новое, не из магазина, конечно, но и не из восемнадцатого века, вполне пригодное к употреблению.
– Неплохо.
Егор выпутался из развешанного тряпья и остановился рядом с выкрашенной белой краской дверью. Из-под нее в «прихожую» пробивалась полоса дневного света, а сама дверь подрагивала от сквозняка. Открылась она легко, хватило одного удара подошвой ботинка, распахнулась с треском и врезалась в стену. Впереди светло и пусто, потолок низкий, стены толстые, окна узкие, подоконники широкие, а весь дальний угол занимает русская печь. Егор прошел вдоль трех дверей, пинком открыл каждую, проверил все помещение. Комнаты, как казематы, – узкие, тесные, зато в каждой по окну, стекла на месте, внутри бардак. В одной комнате раскладушка, больше похожая на кровать, в соседней еще одна, в третьей – целый диван и еще один, точно такой же, у глухой, побеленной когда-то стены, рядом с печкой. Перед ней стол, заваленный обертками, пакетами и пустыми банками из-под консервов, на полу, в углах составлены пустые и полупустые пластиковые бутылки. И несколько лампочек под потолком, белый провод тянется по стене и уходит в темный угол «прихожей».
– А вы тут не голодали.
Егор остановился у сложенной из кирпича беленой печи, коснулся ладонью стенки. Холодная, но не ледяная, значит, топили, и не очень давно – сутки прошли или немного больше. Для тепла, конечно, иначе зачем рядом, на деревянном столе с ящиками стоит переносная газовая плита. А в стол убран ящик с баллонами – Егор приоткрыл резную дверку, пересчитал их. Семь штук, один наверху.
– Вот спасибо, век вашу доброту не забуду.
Он вытер ладони снятым с крючка в стене полотенцем, бросил его на пластиковый стул. Неплохо, пока все очень неплохо, осталось проверить вторую половину дома и подвал.
– Идем в закрома.
Егор вернулся в прихожую и остановился над люком в полу. Крышка подалась легко, Егор прислонил ее к стене и присел рядом на корточки. Чертыхнулся негромко – фонарь остался в куртке, с собой только спички в трех слоях полиэтилена и две зажигалки. А внизу мрак, как и должно быть в погребе, и пахнет соответствующе – плесенью, грибами и сыростью. И очень тихо, как и во всем доме, доносится только негромкий стук с крыши и крик пролетевшей над домом птицы. Егор еще с минуту вглядывался в темноту, и когда глаза привыкли к полумраку, оперся ладонями о края лаза и спрыгнул вниз. Присел за баррикадой из картонных коробок, выпрямился и едва не врезался в потолок макушкой, удар смягчила затянутая паутиной шапка.