Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение
Шрифт:
– Блин, – он пригнулся и влип спиной в стену. Постоял так, послушал стук собственного сердца и пошел вдоль стены, по часовой стрелке от входа в потолке. Все правила пришлось нарушить одно за другим – вдоль стен стояли штабеля ящиков и коробок. Держа «укорот» перед собой, Егор петлял между ними, натыкался на пластиковые мешки, обходил препятствие или возвращался назад. Светлая квадратная дыра в потолке долго маячила справа, потом осталась позади, ее не было видно несколько минут, потом она очутилась слева и, наконец, над головой. Из темноты слева потянуло запахом солярки, Егор врезался коленом в бак из нержавейки, тот тяжело колыхнулся,
Он выбрался из погреба, постоял перед полуживой дверью в стене рядом и быстро обшарил карманы одежды на вешалке в «прихожей». От стоявшей насмерть стальной махины ключей не оказалось, зато нашлось кое-что другое – ключ от замка зажигания с брелком-сигнализацией от «ровера».
– Уже легче, – Егор аккуратно приоткрыл дверь в смежное помещение и скользнул в щель между створкой и косяком. Здесь нога человека не ступала лет сорок или больше – пол засыпан обвалившейся с потолка и стен штукатуркой, висят полоски дранки, цепляются за шапку и тихо потрескивают над головой. И воздух затхлый, пахнет плесенью и поганками. Егор шел по коридору без окон, открывал все двери. За ними пусто и холодно, кое-где разбиты стекла, штукатурка на стенах обвалилась, обнажив переплетение тонких деревянных реек, еще одну комнату наглухо перегородил упавший темно-коричневый шкаф. Дальше двери закончились, слева в стене оказалось окно, а справа громоздилась еще одна печь, вернее, то, что от нее осталось, рядом на полу было полно битого кирпича.
«Все верно – две печи, две трубы. От этой, правда, толку уже нет, но ничего, мы и одной обойдемся», – последнюю, хлипкую, высохшую от старости деревянную дверку Егор «открыл» очень осторожно, хватило одного удара по доскам рядом с проржавевшим замком затейливой конструкции. Щелястая створка распахнулась, Егор перешагнул через деревянный порог и потянулся от удовольствия, поднял лицо к небу и проорал в полный голос:
– Женька! Иди сюда! – и пошел к замурованному «парадному» входу навстречу парню.
Тот ждать себя не заставил, перемахнул через поваленную ограду, обошел «ровер» на вираже и затормозил при виде неприступной стальной махины.
– За мной топай. – Егор забрал свою куртку и рюкзак и мотнул головой вправо. Женька ринулся вперед, Егор неторопливо шел следом. Хруст, треск, грохот открывающихся дверей, потом пауза и восторженный выкрик – Женька добрался до печки. Его рюкзак валялся на диване, Женька метался рядом, нашел где-то древнюю, как печка, кочергу и шуровал ею в устье.
– Дрова нужны, – заявил он подошедшему Егору.
– Нужны, – он бросил рюкзак на диван и уселся рядом. А еще порядок тут надо навести, но это завтра, когда все здесь будут. И печь растопить, чтобы от холода никто зубами не стучал. Себе дороже лечить потом выйдет, хоть и лежат в подвале коробки с лекарствами. И там инвентаризацию провести надо, дверь лишнюю закрыть, а со стальной вдумчиво разобраться.
Женька уже раскопал где-то совок на длинной погнутой ручке
– Пошли, – Егор нехотя поднялся с дивана, – дров надо найти, и побольше. Да брось ты все это, потом наиграешься, – он дернул Женьку за рукав и направился к двери.
Но просто так уйти не удалось, Женька промчался мимо, увидел светящееся отверстие в полу «прихожей», сунулся туда и исчез из виду. Егор дал ему ровно три минуты, потом спрыгнул в подпол и выключил генератор. Лампочка под потолком погасла, Женька возмущенно заорал из дальнего угла.
– На ощупь иди, руки вперед – и топай.
Женька пробурчал что-то в ответ, и через пару минут над люком показалась его взъерошенная голова.
– Обалдеть можно, – громким шепотом поделился он своим открытием, – там все есть, даже повидло в банках!
– Лопай, – разрешил Егор, – а наверху, – он ткнул пальцем в потолок, – библиотека. Можешь и жить там, я не возражаю. Когда в порядок все приведем, а не сейчас, – он подтолкнул Женьку вперед, сам пошел следом, по нежилой части дома. На обход периметра ушло четверть часа. Ограды за домом не существовало, там возвышенность резко обрывалась глинистым склоном и переходила в болото, а на границе твердой земли и трясины из склона бил родник.
– Комаров летом налетит, – проворчал Женька, обозревая окрестности, – что здесь раньше было?
– Да и черт с ними, лишь бы не малярийные, – Егор плеснул себе в лицо ледяной воды и напился из пригоршни, – а раньше люди жили. Домов-то рядом полно, деревня это заброшенная, один дом уцелел потому, что из кирпича построен. Остальное лес уничтожил и мародеры постарались, я такое уже видел, – Егор отряхнул с пальцев капли воды и пошел по тропе наверх.
– Где видел, – прицепился с вопросом Женька, – тоже в лесу?
– Ну а где ж еще, – нехотя ответил Егор, – люди уехали, дом остался. Потом появляются мародеры, перво-наперво выносят печное железо, типа вьюшки, заслонки, ну и все такое, очень ценится на рынке, потом разбирают печь, кирпич огнеупорный тоже в цене. Потом снимают потолочные доски, они высушенные и тоже можно продать, ну а под занавес двери. Короче, покинутая деревня превращается в скелет за три-четыре года. Идешь по лесу, вдруг видишь – дома стоят, и огороды огорожены, и пристройки всякие есть, а только дома без печей, без окон, без дверей – чисто скелеты. А лет через десять на этом месте только лес и остается, он свое забирает.
Вернулись наверх, постояли в раздумьях и двинули вправо, к вросшему в землю деревянному сооружению. Склон плавно шел вниз, впереди слышался тихий плеск воды. Через мелкую, узкую, больше похожую на ручей речку перешли по мосткам и остановились перед низким срубом с поросшей травой крышей. Женька остался у ручья, Егор постоял перед дверцей из новых досок, прислушался и рванул ее на себя. Внутри полумрак и пахнет сырым деревом, свет падает из крохотного застекленного окошка на деревянные старые лавки, дальше в череде черных бревен виднеется проем. Егор прошел по скрипучим половицам, заглянул за угол и ухмыльнулся себе под нос. Все как положено – беленая кирпичная печка с закрытой чугунной заслонкой, на ней два бака из нержавейки, по стенам еще пара лавок – таких же древних, как и сама баня, и две полки одна над другой. Зато на крыше имеется труба из красного кирпича, и пол чуть покатый – доски уходят вниз под небольшим углом, а бревна – настоящий монолит, еще не один десяток лет простоят, не шелохнутся.