Инструктор. Глубина падения
Шрифт:
По правде, в свете последних событий Илларион Забродов лучше бы переночевал с ними в джипе. Но он понимал, что детям нужно элементарно сходить в туалет, умыться, покушать и лечь в чистую, теплую постель. Поэтому осторожно, стараясь не напугать, он разбудил Митю, а тот уже разбудил Лику.
Поднявшись наверх, Забродов, чуть отстранив детей, приготовил пистолет и первым вошел в квартиру. Такого беспорядка эти стены еще не видели.
Оставив детей в прихожей, он скрупулезно проверил все комнаты, кухню, туалет и ванную комнату, заглянул за занавески, но нигде никого не нашел. Книги были сняты и с той полки,
– Давайте я помогу прибрать, – предложила Лика.
Но Забродов покачал головой и улыбнулся:
– Это работы на месяц, не меньше.
– А что они тут искали? – поинтересовалась Лика.
– Наверное, золото или бриллианты.
– У Ларика нет ни золота, ни бриллиантов, – уверенно заявил Митя и с гордостью добавил: – У Ларика есть только книги и пистолет.
– Все-то ты знаешь, – покачал головой Забродов и скомандовал: – Живо приводите себя в порядок и на кухню.
– Мы неголодные, – возразил Митя. – Давайте лучше ляжем спать, чтобы завтра пораньше поехать к маме.
Лика кивнула, но Забродов почувствовал, что у нее сна нет ни в одном глазу. Она была как-то по-особому взволнована, напряжена, будто хотела поговорить о чем-то очень важном.
Пока Лика была в душе, Забродов постелил им на диванах в гостиной. Митя сразу лег и, накрывшись с головой одеялом, тут же уснул.
Илларион Забродов выключил свет и пошел на кухню. Через несколько минут туда пришла Лика.
– Ну что, чаю? – предложил Илларион.
– Можно и чаю, мне все равно, – ответила в задумчивости Лика, присаживаясь к столу.
А когда Забродов налил зеленый чай с душистым, сладковатым жасминовым привкусом, Лика, сделав пару глотков, сказала:
– Я должна, просто обязана сейчас кому-то позвонить в компетентные органы, чтобы сообщить важную информацию.
– Я вас слушаю, – сказал Забродов.
– В смысле? – насторожилась Лика.
– Вы можете обо всем, что вас волнует, рассказать мне. А я подскажу, как вам быть с этой информацией.
– Вы меня не подведете? – спросила Лика. – Мне почему-то хочется вам верить. И потом, по правде, я сама боюсь звонить. Вдруг что-нибудь не подтвердится и меня арестуют за ложную информацию. Но поверьте: все, что я вам скажу, я сама слышала. В кружку.
– Не понял… – ответил Забродов.
– Ну, кружку приставляешь к стене или лучше всего к розетке и слушаешь. И все-все, о чем говорят, слышно.
– И что ты такого услышала, о чем, как ты выражаешься, в компетентные органы нужно сообщать среди ночи? – спросил Забродов вполне серьезно, потому что не исключал того, что девушка на самом деле услышала что-то важное.
– Но сначала я должна поведать вам предысторию, – с серьезным видом заявила Лика.
– Я весь внимание, – в тон ей произнес Забродов.
– В общем, сначала нас похитил один человек, которого послал Паршин. Он позвонил в дверь и сказал, что принес мне букет. А я как раз со своим парнем поссорилась. Ну и… так получилась, что сглупила. Он нас отвез к Паршину, в загородный дом. Им, в общем-то, Митя был нужен. Они надеялись, что его мама позвонит и за то, чтобы его забрать, какую-то папку отдаст. Там был охранник Константин и помощница по хозяйству Валентина. Очень хорошая. Я даже придумала план, как сбежать.
– Только про план потом как-нибудь расскажешь, – попросил Забродов.
– Да, конечно! – остановила себя Лика. – Это не по теме. Но потом там, у Паршина, на нас напали немцы. Настоящие, представляете? Только по-немецки говорили. Не думали, что я немецкий знаю. А я все поняла. В общем, они нас выкрали.
– Но с вами же охранник был. Он что, вас не смог защитить?
– Они Константина очень сильно избили. А нас погрузили в микроавтобус и увезли. Их какой-то главный немец послал, господин Крафт. Он, как потом оказалось, думал, что мы дети Паршина. И пока Паршин так какие-то дела проворачивал, держал нас в заложниках. А потом убить хотел.
– Так это ты об этом хотела сообщить в компетентные органы?
– Нет, – покачала головой Лика. – То есть об этом тоже можно. Но это дело прошлое, а я о будущем. О том, что должно произойти завтра, то есть, – она взглянула на часы и покачала головой: – То есть уже сегодня. И если вы сами не позвоните, то позвоню я.
– Так что там произошло дальше?
– Нас в квартире одной держали. Там были Люси и Ганс. Люси и по-русски, и по-немецки, а Ганс только по-немецки говорил. А потом вчера вечером приехал господин Крафт и какой-то араб с переводчиком. Митя спал. А я кружку к стене приставила и все услышала.
– И о чем шел разговор?
– Хотите дословно? – предложила Лика. – Или почти дословно?
– Давай, – согласился Забродов.
– У меня память хорошая, – похвалилась Лика. – А когда экстрим, я вообще все до мелочей запоминаю. Если вы звонить будете и что-то забудете, меня позовите. Хорошо?
– Да я тоже на память не жалуюсь, – заметил Забродов и, стараясь сохранить серьезность, добавил: – Особенно когда экстрим.
– Ну так вот. Этот Крафт говорил по-немецки, а араба переводил на немецкий переводчик. И Крафт говорит: «Завтра груз будет уже на борту самолета. Я сделал все, как мы договаривались. Каждая деталь упакована в отдельную коробку, как деталь какого-нибудь бытового прибора. При этом, как вы просили, среди них есть и настоящие бытовые приборы. Если решат проверить, откроем те, где бытовая техника»… И, как я поняла, это он говорил об оружии, которое завтра, то есть сегодня, должны отправить куда-то за рубеж, туда, откуда приехал этот араб.
Илларион Забродов сразу подумал: как хорошо, что он хоть и изъял из своего мобильника поставленного Михаилом «жучка», но еще не позвонил полковнику Мещерякову. Теперь у него, похоже, будет гораздо больше информации. Он хотел попросить Лику говорить чуть быстрее и не комментировать информацию. Но при этом отлично понимал: когда человек пытается точно восстановить происходившее или, что еще сложнее, передать услышанный через стенку разговор, его нельзя перебивать, потому что комментарии, пусть и ненужные, даже глупые, – это части оставшихся в памяти фактов. Комментарии эти – что-то вроде скорлупы ореха или корочки хлеба, особенно для женщин. И оборви, перебей он сейчас Лику, все сразу может испортить. Слушать тоже нужно уметь. Иногда это большее искусство, чем собственно рассказ. Поэтому Забродов терпеливо выслушал все комментарии Лики, тем более что они были неглупы и в них тоже было достаточно много интересного. Потом Лика чуть помолчала, что-то вспоминая, и наконец продолжила: