Инструктор. Отчаянный воин

Воронин Андрей

– Тьфу ты черт! – недовольно сплюнул Забродов. – Что за манера так орать Говорков?!

Заспанно-помятое лицо алкоголика растянулось в глуповатой улыбке.

– Виноват, Илларион Константинович, – извинился Говорков, – не рассчитал…

– Ты, Петрович, хоть иногда спишь!? – поинтересовался у соседа полковник.

Раскрасневшееся лицо спартаковского болельщика насупилось. Красные рыбьи глазки тускло блеснули, и Говорков печально вздохнул.

– Иногда сплю, – ответил он, – да и то скорее дремлю… Смысл жизни испарился куда-то, Илларион Константинович, как запах

первых весенних цветов.

Покачав головой, Забродов пробурчал:

– Сам виноват! Пить меньше надо, дорогой сосед! Все ведь зависит от тебя, Иосиф Петрович! Ты же хозяин своей жизни! Возьми себя в руки и начни новую жизнь!

Говорков тряхнул кудлатой головой.

– Да разве это жизнь, Константинович?! – горячо воскликнул он. – Одна рутина… Вот раньше было – это да! Помнишь, как мы с тобой злыдней ловили?

При воспоминаниях о лихой и опасной жизни у старого алкоголика просветлились рыбьи глазки и на сморщенном лице мечтательно расплылась широкая улыбка, которая оголила кривые и пожелтевшие от табачного дыма зубы. У инструктора спецназа ГРУ также всплыли некоторые эпизоды из прошлой жизни, однако они не доставили такого удовольствия отставному полковнику, как его собеседнику.

– Было – да сплыло! – нетерпеливо бросил седовласый пенсионер, который уже и сам был не рад, что ввязался в разговор, теряя попусту время на глупую болтовню.

Константинович… – печально произнес несчастный и одинокий человек. – Ты понимаешь меня? Может быть, раскрутим еще какое-нибудь дельце? У тебя, случайно, на примете ничего такого нет?

– Я тебе что, частное сыскное бюро? – раздраженно ответил Забродов. – Я, Петрович, – пенсионер и разной ерундой не собираюсь заниматься! Понял?

– Я понимаю, Константинович, бы оправдываясь, произнес сосед, – это я так, к слову… Понимаешь?

Забродов недовольно мотнул головой.

– Не понимаю, Петрович! – резко возразил он. – И вообще, лучше бы ты делом занялся и не отвлекал, Пинкертон чертов, попусту людей своей глупой болтовней от дела!

– А может быть, Илларион, ты и прав! – вдруг воскликнул сосед. – Нужно начинать новую жизнь!

– Правильно! – приободрил собеседника Забродов. – Начинай, Петрович, не откладывая! Иначе снова погрузишься в бездну своих пессимистических фантазий и пропадешь ни за грош!

– Не пропаду, Илларион Константинович! – заверил полковника спартаковский болельщик и поинтересовался: – Ты сейчас на пробежку в парк?

Забродов кивнул:

– Да.

– Так я с тобой, Константинович, – «обрадовал» пенсионера новоиспеченный физкультурник, – чего тянуть! Правильно?

Илларион Константинович был уже и сам не рад, что подвиг своего непутевого соседа на сей подвиг, однако отступать было поздно, и он только протяжно вздохнул.

– Правильно, – недовольно согласился он. – Только времени у меня ожидать тебя нет! И так я с тобой тут задержался…

– А ждать и не нужно, товарищ полковник, – ответил Говорков, – я уже почти готов! Сей момент, Константинович!

Пенсионер хотел было сказать пару ласковых слов настырному собеседнику, однако тот уже скрылся в глубине квартиры, и Забродову ничего не оставалось делать, как его дожидаться.

– Твою мать! – выругался вполголоса инструктор спецназа ГРУ. – И зачем я ввязался в разговор с этим непутевым дуралеем?

Однако слово не воробей: вылетит – не поймаешь. Оглядевшись по сторонам, Илларион Константинович заметил дворника Ахмета, который трудолюбиво шаркал метлой по тротуару.

– Доброе утро, Илларион Константинович! – вежливо поздоровался пожилой татарин. – Опять на пробежку?

«Еще один прицепился!» – раздраженно подумал Забродов, однако вежливо улыбнулся и кивнул дворнику.

– Здравствуй, Ахмет! – произнес он. – У каждого свои привычки и обязанности, уважаемый: тебе мести, а мне на пенсии пыль и ветер гонять.

– Да, каждому свое… – философски изрек пожилой человек и, уткнувшись глазами в тротуар, еще энергичнее замахал своим орудием труда.

Забродов не стал вдаваться в обсуждение данного вопроса, а, бросив взгляд на дверь своего подъезда, решительно махнул рукой и попросил бородатого дворника:

– Ахмет, когда появится Петрович, скажи ему, что я побежал в сквер! Пусть догоняет!

– Скажу! – пообещал пожилой человек, продолжая работать метлой.

Однако Ахмету не пришлось исполнять просьбу седовласого мужчины. Не успел Забродов тронуться с места, как из подъезда выскочил футбольный болельщик.

– Константинович, – «обрадовал» он своего компаньона. – Я здесь! – и, повернувшись к татарину, громко заявил: – Ахмет, свободен!

Увидев своего сподвижника по здоровому образу жизни, Забродов оторопел… Тощий маленький мужичок с огромной нечесаной головой был одет чудаковато, если не сказать более! Короткое и сильно растянутое трико болталось на худых ногах, странно трепыхалась на плечах светлая грязная майка с эмблемой футбольного клуба «Спартак», а на ногах красовались обутые на босу ногу растоптанные штиблеты на пару размеров больше нужного размера.

– Ну, чего стоим, Константинович? – недоуменно поинтересовался Говорков. – Солнце, считай, уже встало, а мы топчемся на одном месте!

Инструктор спецназа ГРУ молча тряхнул седой головой, мысленно проклиная свой альтруизм, и, неуклюже повернувшись, побежал мелкой рысцой к арочному проходу в конце двора, который вел через дорогу в небольшой зеленый парк…

Глава 2. Дружеский совет

Тревожный звонок прозвучал в полночь. Заспанный мужчина с трудом поднялся с постели и, взяв со стола мобильный телефон, включил его.

– Да…

– Спишь?

Мужчина не понял, с кем разговаривает, и помотал головой, чтобы поскорее сбросить оцепенение.

– Кто это?

– Тот, кто тебя кормит и прикрывает твою задницу, – последовал жесткий ответ.

Мужчина тут же узнал строгий голос своего патрона.

– Нет, не сплю… – солгал он.

– Ладно, тогда слушай и делай выводы, – сказал собеседник. – Директор слишком много знает. Ты понял, о чем я?

Мужчина кивнул:

– Да.

– Тогда действуй! – приказал патрон.