Интеграция науки и искусства
Шрифт:
Как бы подтверждением слов ФСБ стал случайный поиск натуры в уже упоминавшемся Парке культуры им. 1 Мая. Мы искали натуру для письма и никак не могли найти подходящего фрагмента, но вдруг я оста новился как вкопанный, еще не понимая, что происходит и какая музыка звучит. Меня словно пронзило током. Остолбенение вызвала, видимо, впервые услышанная мною музыка Сергея Сергеевича Прокофьева из балета «Ромео и Джульетта». из репродуктора по динамику неслась, властно заполняя Вселенную, знаменитая рыцарская сцена Монтекки и Капулетти. Это был настоящий эмоциональный шок. С тех пор я стал страстным поклонником Прокофьева, изыскивал все его малоизвестные произведения любого времени написания. Ухо само тянулось к радиоприемнику, по которому часто звучали музыкальные передачи «Знаете ли вы классическую музыку?». Во мне словно соединились лиризм живописи м музыкальная ипостась. В 1958 году в конкурсе всесоюзного
Предлагаемое читателю эссе не является автобиографическим очерком и не представляет собой произведение художественного жанра. Однако известная доля вымысла на основе обобщения реальных фактов, случавшихся в жизни автора, позволяет отнести жанр данного произведения к «терапии и творческим самовыражениям». Идея этой методики разработана известным профессором психотерапии Марком Евгеньевичем Бурно и описана во многих его работах. Напомню суть метода. По мнению автора, задача не состоит в профессиональном становлении врача как художника, так как «современный психотерапевт не является искусствоведом, художником, музыкантом и т. п., а лишь профессионально пользуется духовными и культурными ценностями, не оставаясь равнодушными к ним, от чего еще больше воспитывается его личность» [2, с. 7]. Но только так «можно послать другому человеку в сущности духовный кусочек себя». Желая духовного сопричастия, свойственного искусству, пишущий пользуется эффектом «личностного присутствия», отмеченным в «тетрадях» выдающегося режиссера Андрея Александровича Гончарова [3]. Эмпатия и сопереживание могут быть поняты читателем, и тогда он, будучи сопричастным к сказанному, приобщится к терапии творческим самовыражением.
Но мне прежде всего хотелось поделиться с читателем творческим общением с выдающимися земляками – Федором Семеновичем Богородским и Борисом Федоровичем Ломовым. Их творчество требует отдельного профессионального разбора, но эта цель перед автором не стояла. Подчеркнем только отдельные творческие и педагогические приемы, которые они пропагандировали и которые необходимо анализировать в будущем. Например, такие, казалось бы, акмеологические условия, которые способствуют развитию художника и целостности его видения мира. Они умели показать ученику излишнюю дистанцированность, мелочную погоню художника за красивостью в ущерб целостности восприятия. Они были людьми очень страстными. ФСБ с нетерпимостью относился к ветрености, пустоте и отсутствию творческой мотивации у художника, неоднократно повторяя слова польского писателя-антифашиста: «С ведома равнодушия приходит фашизм». А Ломов с 17 лет увлекался игрой в студии Академического театра. Я сам общался с ним на этой ниве, когда в 14 лет пробовался на роль Пушкина в Театре юного зрителя. Когда же репетиции проходили в Большом драматическом театре им. Горького, то тюзовский режиссер В.Л. Витальев пробовал Бориса Федоровича на роль царя. Когда в Драматическом театре появился замечательный актер
В.Я.Самойлов, он эту роль исполнил весьма профессионально, но обаяние Ломова, его прекрасные сценические и голосовые данные позволили главному режиссеру Николаю Александровичу Покровскому перевести его на роль Бенкендорфа. Все удавалось ему с легкостью и творческим вдохновением.
Мне, конечно, повезло, потому что ФСБ не всех брал с собой на пленэр, и выбор совершался не только из-за выдающихся качеств студийцев. Общаясь с ФСБ, я испытал один из его воспитательных приемов на себе. Как-то я излишне залюбовался водной гладью озера. Я ожидал похвалы мастера за то, что так живописно выписал кусочки леса и озеро вокруг неживописной женщины с веслом. «Умей видеть детали, – сказал мне ФСБ, – А то из-за деревьев леса не увидел. В рисунке есть отдельные красоты, но не увлекайся красивостью. Помнишь, Маяковский с иронией говорил, что в Большом театре нам тоже делают красиво. Картина же должна обладать целостностью, тем, что на языке психологов называется гештальтом».
За этим наставлением последовала действенная акция. Он обратился к Ломову, преподававшему черчение в школе, и заставил меня ходить на эти уроки. Ломов научил меня любить чистоту белого листа, красоту прямой линии. Во всяком случае, как мне казалось, он продолжал выбивать из меня излишнюю красивость и приучил добиваться истинной и серьезной красоты. Учитель не отбивал у меня охоты срисовывать какие-то фрагменты из книг и с картин, хотя некоторых учеников ругал именно за это. Он поддерживал меня и как директор школы, и как наш преподаватель черчения, и как психолог. Он даже вывесил мою акварель «Опять двойка» в холле школы. Многократное видение ее мне опостылело, и я запросился на пленэр к ФСБ. Так, периодически меняя жанры, мои учителя «бросали» меня то на крепостные камни нижегородского Кремля, то на Окские заливы, то по шаляпинским местам и горьковским ночлежкам.
Вспоминается один забавный эпизод, когда я распределился на работу в небольшую районную больницу в Кировской области. Проезжавший как-то мимо моей станции Зуевка диссертант-кировчанин обратил внимание на то, что от названия станции оторвалась и упала буква «З», и рассказал об этом Ломову. Борис Федорович долго смеялся и выразил мнение, что начальник станции оказался психотерапевтом раньше, чем я туда попал. Его тоже веселило, что пассажиры хохочут над названием станции.
Эти воспоминания пришли мне на память именно в эти дни, когда исполнилось 50 лет моего творческого общения с выдающимися мастерами и педагогами-нижегородцами, которые всегда будут служить нам примером формирования нравственности, художественной правды, чистоты чувств и благородства.
1. Барабанщиков В.А. Б.Ф.Ломов: системный подход к исследованию психики / Психологический журнал РАН. – 2002. – Т. 23. № 4.
2. Бурно М.Е. Терапия творческим самовыражением //В сб.: Профилактика психических расстройств. – М.: Знание, 1999.
3. Гончаров А.А. Режиссерские тетради. – М.: ВТО, 1980.
Гений – парадоксов друг
Е.П. Валукин
заведующий кафедрой хореографии РАТИ-ГИТИС, народный артист РФ и Республики Башкортостан, доктор педагогических наук, кандидат искусствоведения, академик МПА
ПАРАДОКС 1. Этот афоризм поэта явно подходит к нашему юбиляру, он умеет читать в обратную сторону. Об этом аккустически-моторном феномене, свидетельствующем о преобладании художественно-творческого правополушарного доминирования, написал его учитель, выдающийся современный психолог и методолог науки, Константин Константинович Платонов, в своей книге «Занимательная психология». Логическое левое и художественное правое полушария все время пересекаются, но не только конфликтуют между собой, создавая парадоксализм, но и взаимодействуют друг с другом. Поэтому неудивительно, что о юбиляре пишут не только врачи и ученые, но и деятели искусства. Начнем с художественного дебюта.
ПАРАДОКС 2. Закон зрительской заразительности. Родившись в Киеве в 1938 году, наш юбиляр с малолетства слышал украинские песни в исполнении Оксаны Петрусенко, Ливиненко-Вольгемут и Паторжинского. Запомнилось любительское пение матери, напевавшей любимые ею арии из оперетт Кальмана и Легара после тяжелой работы в Украинском институте травматологии и ортопедии. Большую радость испытал
дошкольник от купленного отцом патефона с пластинками с записями песен Утесова, Шульженко, Изабеллы Юрьевой и др. по-видимому не случайно при послевоенном переезде в Горький свой вокальный дебют первоклассник начал с песен Утесова, исполняемых перед избирателями. Если припев песни «Под звездами Балканскими» – «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех» вызывал в аудитории торжественный подъем, то зал дружно смеялся, когда первоклассник распевал «Борода ль моя бородка, до чего ты отросла, говорили раньше – щетка, говорят теперь – метла… Парень я молодой, а хожу-то с бородой, я не беспокоюся – пусть растет до пояса, вот когда прогоним фрица – будем стричься, будем бриться, стричься, бриться, наряжаться, с милкой целоваться!»
Этот парадокс состоял в «комедии ситуаций», уловленной будущим психологом искусства, описавшим теперь законы заразительности зрительского зала – «зрительской аттракции».
ПАРАДОКС 3. Алексей Львович был зачислен на работу в ГИТИС прямо на первомайской демонстрации. Алексей Львович был рекомендован в ГИТИС с предыдущего места работы – из лаборатории спортивной психологии, обслуживавшей олимпийских спортсменов, и так понравился своим общением, что в его трудовой книжке появилась запись, сделанная прямо на демонстрации: «Принят на работу в ГИТИС 1 мая 1980 года ректором А.А. Рапохиным», знавшим его по нижегородскому комсомолу.