ИнтерКыся. Дорога к «звездам»
Шрифт:
Вой, лай, рычание, визг, мяуканье, шипение!.. В нашей Кошачьей клетке Коты и Кошки на нервной почве сплелись в клубок, из которого летели клочья шерсти!.. Трещал штакетник, ходуном ходили клетки!..
— Что там еще такое?! — раздался голос Пилипенко.
— Видать, чуют — куда едут, — рассмеялся Васька. — Ладно, счас разберемся...
И в это время Бродяга сказал:
— Приехали!
Наш «воронок» остановился. На всякий случай, чтобы скандал не затухал и чтобы поддержать панику в необходимом градусе, я просунул лапу в Собачью клетку и
Одновременно с этим произошла уйма событий: выломав стенку, огромный Пес выпал на Пилипенко и щелкнул своей мощной челюстью прямо перед его носом!..
... Бродяга вышвырнул Котенка на улицу, а сам, словно привидение, растворился в воздухе!..
...в образовавшийся пролом Собачьей клетки ринулись обезумевшие от страха и злости все Собаки!..
...идиот Фоксик оказался не таким уж идиотом и мертвой хваткой повис на Ваське!..
...белый ухоженный Шпиц очень симпатично тяпнул Пилипенко за ногу...
— Закрывай фургон!!! Фургон закрывай, мать твою в душу, в гроб, всех вас ети!.. — закричал Пилипенко.
Пытаясь стряхнуть с себя Фоксика, Васька захлопнул одну половину дверей фургона и выхватил откуда-то лопату... Тут и Пилипенко очухался, ногой сшиб Фоксика с Васьки и бросился закрывать вторую половинку дверей...
Когда между створками дверей фургона оставалось не больше десяти сантиметров, я с жутким шипением и воплем вылетел оттуда и всеми четырьмя лапами с максимально выпущенными когтями вцепился в голову Пилипенко.
Пилипенко упал навзничь и, пытаясь содрать меня со своей головы, закричал так, что к нам стал сбегаться народ.
— Сейчас, сейчас, Афанасьич... — метался вокруг нас Васька. — Сейчас я его лопатой!..
Я увидел занесенную над собой лопату и подумал, что я и так уже слишком задержался в компании этих мерзавцев. Пора и честь знать.
Васька замахнулся, я прокусил Пилипенко ноздрю и бросился в сторону. За моей спиной раздался глухой удар и такой дикий визг Пилипенко, что наше Кошачье преимущество в две октавы показалось мне просто ничтожным. Пилипенко сумел завизжать на ТРИ октавы выше, чем любая наша Кошка-истеричка!..
Все остальное произошло помимо моего сознания — в сотые доли секунды, выпрыгивая из-под опускавшейся на меня лопаты, я взлетел на гору каких-то ящиков, оттуда молниеносно сиганул еще выше — на крышу мрачной двухэтажной пристройки, а уже на крыще, в условиях относительной безопасности, я вновь обрел способность четко осознавать происходящее и видеть все вокруг.
Без ложной скромности должен признаться, что мне — автору всего этого «хипеша» и «халоймеса», как сказал бы Шура Плоткин, — вид сверху очень и очень понравился! «Картина маслом!» — добавил бы Шура, увидев...
...визжащего и катающегося по земле Пилипенко с разбитой головой и прокушенной ноздрей...
...разбегающуюся во все стороны разномастную Собачню...
...стремглав улепетывающего Котенка...
...и толпящихся вокруг Пилипенко растерянных Людей.
Вот только Бродяги не было видно нигде. Но за него я не очень волновался. Бродяга — Кот самостоятельный, стопроцентно уличный, а это очень неплохая закваска! Ему рассчитывать действительно не на кого, он сам о себе позаботится...
Пока я тщеславно любовался на творение лап и мозгов своих, я и не заметил, как из слухового чердачного окна — с одной стороны и по горе ящиков — с другой стороны на крышу влезли двое в замызганных серых халатах и стали меня окружать. Причем у одного в руках был точно такой же сачок, как и у Пилипенко!..
Запах от них шел — слов не подобрать! Меня буквально затрясло от ужаса!.. Я не знаю, как я это понял — но это был запах СМЕРТИ. Так пахли Убийцы. Мои Убийцы...
Я быстро огляделся по сторонам — положение практически безвыходное. Внизу — Люди, Васька с лопатой, уже запертые ворота, высокий каменный забор...
Забор... Забор!!! Ах, как он далеко стоит от крыши!.. Ох, не допрыгнуть мне!.. Ох, не допрыгнуть... А может, попробовать?.. Господи! Дай мне силы... И если останусь жив, клянусь тебе...
— Он, кажись, на забор целится, — сказал один Убийца другому. — Перекрой ему там кислород.
— Да куды он денется? — ухмыльнулся второй Убийца. — До забора ему в жисть не допрыгнуть...
А тут еще все Люди, стоявшие внизу вокруг Пилипенко, этот болван Васька, да и сам сволочь Пилипенко стали орать на весь двор: «Хватайте его!.. Заходите сбоку! Не упустите! Прекрасный экземпляр!!!»
И тут я вдруг решил — или я погибну сейчас, или докажу им всем, что я действительно ПРЕКРАСНЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР! Я-то знаю себе истинную цену! Кто Вы — и кто Я?! Разве нас можно сравнивать? Вы же себе только кажетесь, а Я настоящий... Вы, в массе своей, очень мелковаты и неприглядны. За крайне редким исключением. В то время как Я...
Ну кто из Вас смог бы в одну ночь трахнуть четырех Кошек, да еще и не по одному разу?! Кто из Вас смог бы начистить рыло немецкой овчарке, превосходящей Вас в росте и весе раз в десять?! Кто из Вас может прыгнуть вверх вшестеро выше самого себя?.. Да я сквозь стены вижу! Я сотни тысяч запахов чувствую! Я в темноте — как рыба в воде!!! Я сто раз на день умываюсь и привожу себя в порядок, а Вас, грязнуль паршивых, не заставить ноги вымыть на ночь!..
Я Шуру Плоткина, когда он запил после развода с женой и чуть совсем не деградировал, к жизни вернул! Я его Человеком сделал! Сочинять заставил!.. Вы его статьи и рассказы читаете — ахаете, руками всплескиваете, засранцы, а потом, только потому, что он вроде меня — непородистый, то есть «нерусский», — «Жидом» или «Евреем» называете. А он в тысячу раз умнее Вас всех, которые сейчас стоят там внизу, валяются на земле и лазают за мной по крышам! Бляди Вы все! Вы еще не знаете, что такое ПРЕКРАСНЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР! Смотрите, болваны!..