Интернат (Женщина-апельсин - 2)

Васина Нина

– Его федерал жив. Этот дурак повез Хрустова в Стамбул на следственный эксперимент!

– Ну вот что, - Ева решительно стиснула кулак и заколотила невидимый гвоздь, - ничего я не буду менять. Ни от кого я не буду прятаться. Жду всех - федералов, бандитов, бывших военных, всех! Вас тоже приглашаю на чай. Вечером. У меня теперь новое место работы, коммуникабельность - главное. Буду учиться улаживать проблемы путем мирных переговоров.

***

Перепуганный и злой Денисов неделю гонял своих людей и лучшие силы стамбульской полиции по кругу от крупных магистралей до аэропорта. Обошли все гостиницы. Искали

особо опасного преступника, отрезающего своим жертвам головы. Через неделю Денисов улетел, решив, что столько времени Хрустову отсиживаться негде, значит, он улетел в первые же два часа после побега.

Хрустов всю эту неделю беспробудно пьянствовал, а слегка просыхая, играл с адвокатом в шахматы. На третий день он предложил сыграть китайцу. Китаец оказался весьма меркантильным типом: он предложил играть на пистолет, который Хрустов любовно спрятал в коробку от обуви. Хрустов вполне оправданно заподозрил в китайце мастера по шахматам и предусмотрительно от сделки отказался.

Адвокат по утрам, мучаясь головной болью, пил специальные коктейли Хрустова - томатный сок, совсем немного водки и лимон. К обеду, обнаружив способность двигаться и соображать, рассматривал марки. После обеда начинался следующий этап, который длился часов до двух ночи. Во время этого играли в шахматы, плясали "камаринского", спорили о политике и еврейском вопросе. К двум часам Хрустов относил адвоката в постель, поражаясь тяжести длинного сухого тела при такой-то худобе.

Хрустов регулярно просматривал прессу. Двух женщин-турчанок обнаружили с отрезанными головами. Мать фотомодели Кошкиной не смогла точно сказать, ее ли это дочь. Фотографию свою Хрустов осмеял, поглаживая начинающий зарастать волосами подбородок. На фотографии он был моложе, темней волосами и очень грустный. Теперь его зачесанные назад волосы серебрились, вылезающая на подбородке щетина тоже радовала благородным серебром, а лицо всегда и везде улыбалось. Хрустов научился не спускать с лица улыбку. Даже при неожиданной боли или удивлении, когда нормальный человек становится некрасив напряженным лицом. Хрустов уверенно улыбался.

Через неделю его новые документы были готовы. Адвокат предложил забросить шахматы и перейти на карты. Хрустов перестал настаивать на дружной выпивке и разрешил привести двух напарников на игру. Один из них старый классический еврей в ермолке - был ювелиром. Другой - его молодой и застенчивый сын. Хрустова представили как "русского, приехавшего по делам". Когда отстрельщика легко и красиво с первого же раза обыграли, он подумал, что просто хватит пить. Через пару дней, оценив необыкновенную память ювелира, его хватку и ловкие руки шулера, Хрустов старика зауважал и стал с ним понемногу разговаривать.

***

Так, скидывая по маленькой, он выяснил, сколько стоила одежда для обреченной на утопление в сундуке проститутки. Разузнав такие подробности, Хрустов с удивлением обнаружил, что впал в меланхолию. Он неожиданно связал в одно проступок женщины, тяжелый труд чернокожих Южно-Африканской Республики, добывающих алмазы, размеренную дорогую и беспросветную жизнь старого еврея-ювелира, беспокойные метания лиса адвоката и свою собственную пионерско-комсомольскую юность. Обнаружив, что все это прекрасно и красиво переплетается, перешел к обдумыванию влияния отдельной женщины, увешанной золотом и бриллиантами, на плавный и

бесконечный ход вселенной.

Отрастив вполне приличную коротенькую бородку, подстригшись и нацепив на нос круглые стеклышки очков, Хрустов удивил своим интеллигентным видом даже самого себя. Он поставил непременным условием, чтобы адвокат его провожал в аэропорту, поэтому они подъехали на огромной красивой машине. Хрустов был в длинной черной сутане, изумительных туфлях итальянского мастера, в шерстяном пальто и с небольшим чемоданчиком в руках. Над ослепительным белым воротничком его лицо привлекало зубастой жизнеутверждающей улыбкой.

Адвокат, впавший в оцепенение, обнаружил, что ему жаль расставаться с убийцей женщин. Несмотря на весьма большую сумму, проигранную ювелиру в карты.

– Э-э... Голубчик, - теребил он рукав кашемировой шерсти, - возможно, вы встретите там одну женщину.

– Это уж непременно, как не встретить!

– Скажите ей... Хотя черт с ним со всем, прилечу-ка я в Москву, а? Очень хочу ее увидеть, просто сердце ноет.

– Ты уж поторопись, адвокат, если серьезно решил приехать.
– Хрустов смотрел с жалостью.
– А то я ее первый увижу.

– Понимаете, от этой женщины исходит просто золотое свечение! неожиданно для себя впал в восторженное состояние адвокат.

– Да уж, не только золотое, но и бриллиантовое! Так ты поторопись, если хочешь ее увидеть.

Старый таможенник оценил безупречный наряд отъезжающего "венгра", быстро и профессионально осмотрел его руки. Руки были ухоженные, с сильными пальцами и идеальным маникюром. Он не стал досматривать багаж.

***

Страховая компания помещалась в одном здании с большим банком. Охрана была одна на всех. Ее документы просмотрели два охранника. Чуть шевельнув нервными ноздрями, Ева уловила запах французского одеколона и присмотрелась к охране повнимательней. Сытые круглые лица, холеные толстые пальцы. Заметив ее внимание, один из них подмигнул Еве. Ева сняла берет и подмигнула в ответ. Увидев ее голову, охрана напряглась и позвонила в компанию за подтверждением.

Из-за этого ее появления ждали. Маленькая женщина с телом гимнастки-подростка пошла к Еве, восторженно распахнув глаза.

– Вот это класс!
– восхитилась она, проведя по своим коротким волосам и протягивая крошечную цепкую руку.
– Зоя!

– Ева.

– За что тебя выперли? Кого-нибудь пристрелила не того?

– Зоя, прекрати. Что ты ко всем лезешь?
– К Еве подходил молодой мужчина с нежной улыбкой и легким пушком на подбородке. Тонкими стружками взлетали при ходьбе кудряшки.
– Аркадий, - представился он.
– Проходите, не обращайте внимания, Зоя один раз неудачно выстрелила на прежней работе и вот теперь всем рассказывает.
– Он классическим жестом очкарика приподнял дужку на переносице.

– В общем, она почти права.
– Ева озиралась в поисках своего стола.

В комнате было четыре стола. Большое, во всю стену, окно щедро уставлено цветами. Преобладали кактусы. Кроме Зои и Аркадия, у окна сидела немолодая женщина. Она, не вставая, подняла руку.

– Марина. Добро пожаловать. Вы специалист или тоже из отставников?

– Да как вам сказать...

– Понятно, значит, мне никакой подмоги. Но вы красавица, хоть со страхованием поможете, - вздохнула женщина.