Интерполирую прошлое – экстраполирую будущее
Шрифт:
– Ты же умеешь готовить? – спросила я, закусив губу. – Я – нет.
– Не велика наука! – хмыкнула Николетта, и я отчетливо поняла, что с этим у нас будут проблемы.
Перекусив крекером, не забыв угостить питомца, мы принялись за уборку кухни. Все происходило под музыку, что навело меня на воспоминания.
– Мелкий, – позвала грызуна я, – а что за призраки были в первый день? Мы жутко испугались.
– Это были проекции. Идея не моя, но доработал я, – похвастался зверек. – Объемная голограмма, проекторы расположены по всей комнате и соединены
– Ничего себе, – улыбнулась Ники, – а ты у нас мозг. Ты мог бы стать полноценным членом общества.
– Боюсь, что гуманоиды еще не готовы к тому, чтобы в полной мере принять разумных животных, как самостоятельный равный вид, – печально произнес он, и я только сейчас заметила, что он читает книжку на своем собственном, пусть и устаревшем, планшете.
М-дя, куда катится мир? Зрелище презабавное.
– А вы имя мне еще не придумали? – спросил он, оторвавшись от чтения, спрыгнув с кровати и побежав на кухню, откуда мы с ним и разговаривали.
– У меня есть одна идея, но для неё не хватает информации, – улыбнулась я. – Ты не знаешь, какой любимый алкогольный напиток Аз Хоша?
– Понятия не имею.
– Ладно, а помнишь что-нибудь со своего пробуждения?
Шиншилла нахмурился, на несколько секунд погрузившись в свои мысли. Было видно, что воспоминания не доставляют ему радости.
– В глаза бил резкий свет, – наконец, начал повествование он, – в воздухе пахло полынью и какими-то препаратами, надо мной кружились человеческие лица, оборудование, и… точно видел бутылки зеленоватой жидкости. Тогда все было в полудреме, но их я почему-то запомнил.
– Зеленоватая жидкость и полынь, говоришь? – переспросила я, после чего скинула резиновые перчатки и взяла на руки питомца. Жалеть его не было смысла, а вот подарить сейчас минуты радости – святое дело. – Придумала! Отныне нарекаю тебя Абсентом, уменьшительно-ласкательно – Абсик. Есть возражения?
Судя по еще более округленным глазам шиншиллы, возражения у него были, причем не очень культурные. Но я готова была выслушать только недовольства Ники, которых у неё не оказалось. Она активно закивала головой, принимая новую кличку комнатного зверька.
– Решено! – радостно улыбнулась я и поставив опешившее животное на пол, вернулась к стирке.
Он, поняв всю тщетность своих возражений, поплелся к планшету, но еще долго бессмысленно пялился в него. Мне же имя понравилось, поэтому менять я ничего не собиралась.
Ни вчера вечером, ни сегодня утром у нас с Ники не осталось времени на готовку, так что мы воспользовались услугами поваров в столовой. Абсик на правах настоящего питомца заявил, что долго он так с нами не протянет, если мы не научимся готовить горячую пищу.
На столь дерзкое заявление мы ответили, что кое-кого легче смыть в канализацию, чем прокормить. Этот кое-кто сразу замолчал и заверил в своей космической любви, а мы отправились в универ.
Первые две пары ничего важного для нашей профессии не представляли, а вот на третьей стоял практикум по «Общей поляции», который вел наш уже «любимый» преподаватель. Сегодня девушки первого курса соизволили одеться подобающим образом, а вот факультетские еще были под влиянием слухов.
Занятие проходило в спортзале с красными матами на полу, и так как в расписании была указана форма занятий, мы уже все успели переодеться и прийти в свободной тянущейся одежде.
Аз Хош пришел к положенному времени, одетый в темную водолазку, свободные штаны и длинный до пят плащ, расстегнутый, но перетянутый на поясе широким ремнем. Обычно его одежду составляли классические брюки, рубашка и удлиненный по колено пиджак с внутренним капюшоном.
– Доброго дня, – поздоровался он, и ему ответил нестройный хор голосов. – Практические занятия будут проходить не всем потоком, а группами, как вы уже заметили. На медитации я прошу проявлять уважение к своим сокурсникам и сидеть в полнейшем молчании. Если у вас ничего не получается, то вполне возможно, что получится у вашего соседа, а вы шумом можете сбить его с настроя. Если возникают проблемы, то просто тихо поднимаете руку, и я подойду. Никаких выкриков. Я понятно излагаю?
– Да, – ответили мы, и урджий удовлетворенно кивнул.
– Многим наверняка интересно, чем же мы будем заниматься? Ответ настолько же прост, насколько и невероятен. Мы будем пробовать достучаться до своего дара. В каждом из вас он есть, у кого-то сильнее, у кого-то он менее выражен, но он есть. И я буду помогать вам учиться пользоваться скрытыми ресурсами и увеличивать свой потенциал. Знаю, сейчас вам ничего не понятно, но потерпите до начала практики.
Аз Хош опустился на мат, сев в позу лотоса, и жестом указал нам сделать то же самое. Все послушались его, тогда преподаватель продолжил:
– Для этого занятия вы должны освободить голову от посторонних мыслей и погрузиться в своё воображение. Представляйте что угодно, но ваш дар сам должен сориентировать вас в нужном направлении. На первых занятиях лучше помогать себе пальцами, надавливая на виски в определенных точках, чтобы больше фокусироваться. На этом этапе понятно?
Понятно не было, но студенты всё равно кивнули.
– Так, а теперь закрываем все глаза и погружаемся в воображение. Если посторонние мысли не уйдут, то зовите меня.
И наступила тишина. Я закрыла глаза, выпрямила спину и старалась ни о чем не думать, но мысли непроизвольно возвращались в бокс, где меня ждал Абсент. Конечно, звучит как мечта алкоголички, но мой питомец был самым ярким событием за последние дни, поэтому буквально поселился в моих мыслях.
Ничего не получалось. Я не могла сосредоточиться. Никогда не отличалась талантом сочинителя, поэтому воображение было довольно скудным.
– Скажи, ты видела радугу? – раздался рядом со мной тихий голос Аз Хоша.