Интерполирую прошлое – экстраполирую будущее
Шрифт:
Я открыла глаза, но разговаривали не со мной, а с девушкой, сидящей рядом. Странно, но я испытала едва заметное разочарование, а потом вновь закрыла глаза, пытаясь избавиться от постороннего.
– Да, – ответила лиа.
– Тш-ш, молчи, не говори. Только слушай, – его голос был мягким, обволакивающим. Я готова была часами слушать лишь его.
Видела ли я радугу? Конечно. В моей жизни были моменты радости. Чаще всего это были незначительные мелочи. Например, одним летом я на спор с отцом перемывала его автокары. Летний день был в разгаре и светило солнце, и на капоте отражались
– Вспомни каждый её цвет, – тем временем звучал голос мужчины, – пересчитай их, дотронься руками и представь, какие разводы оставляют твои пальцы при соприкосновении с радугой. Придумай для неё текстуру.
Для меня радуга была жидкой, проскальзывающей сквозь пальцы.
Я не заметила, как оказалась в своем воображении среди облаков, где текла жидкая радуга. Она разноцветным океаном разливалась в моей голове, её водопады журчали, чувствовалась свежесть…
Для полноты картины только единорогов не хватало!
Я усмехнулась, и меня тут же вытолкнуло из моей картины, а когда я открыла глаза, то увидела Аз Хоша, обходящего студентов. Я не знала, сколько прошло времени, но казалось, что прошла целая жизнь. Чья-то, не моя.
Преподаватель посмотрел на наручные часы, которые вывели голограмму движения Нола, а потом свернул картинку и наткнулся на мой взгляд. Он медленно подошел ко мне, присев на колени напротив.
– Получилось?
– А что должно получиться?
– Ты должна оказаться в своем воображении, увидеть вокруг себя пространство с чужими жизнями. Для каждого его мир будет выглядеть по-разному, но он всегда будет ассоциироваться с первыми яркими воспоминаниями.
– Значит, у меня это будет радуга? Вы ведь говорили о ней.
– Не обязательно. Радуга – это всего лишь символ простого счастья, но для каждого мера счастья своя. Так ты видела что-нибудь?
– Не уверена, – вздохнула я, и Аз Хош кивнул.
– Что ж, на сегодня достаточно, можешь идти. Я буду выводить других из транса.
– Доброго дня, – кивнула я, вставая и направляясь к выходу. У дверей я оглянулась и взглянула на урджия, который провожал меня задумчивым взглядом. Заметив мой интерес, он тряхнул головой и аккуратно дотронулся до плеча Баскинса, что-то прошептав.
Не став больше задерживаться, я покинула зал.
Далеко я уходить не стала, остановившись около широких подоконников, чтобы подождать Николетту. Не успела пройти и минута, как, отделившись от группы своих друзей, ко мне подошел Фэртон.
– Привет, Аврора. Была первая медитация?
– Да, но у меня ничего не получилось.
– Не переживай, мало кто с первого раза попадает в свой мир, но вскоре ты научишься строить графики нужных тебе людей и жить в двух реальностях.
– Звучит как диагноз в «дурку».
– И ты даже не представляешь, на что пошел бы совет конфедерации, чтобы только осуществить это, – усмехнулся парень.
– Разве не совет дает задания экстраполяторам? Прости, я еще не посвящена во все тонкости, но мне казалось, что именно по их наводкам мы делаем эти… странные вещи.
Он негромко хохотнул. Его забавляло моё отношение к новому для меня миру поляции.
– В конфедерации есть отдельный департамент – совет Семи, который играет весомую роль. Но мы никогда не были желательными для верхушки конфедерации, ведь мы можем изменить судьбу каждого из них. Если в нас будет чуть меньше чувства долга, то мы таких дел можем наворотить… – он присвистнул. – Поэтому, в первую очередь в нас воспитывают разумное и правильное применение своих способностей. Перед каждой практикой поляторы проходят комплексы психологических тестов, по результатам которых студент переходит на следующий курс или ему стирают память и отправляют в последнюю поворотную точку.
– Ого, ты меня действительно испугал, – прошептала я, вообразив, что приобретенное здесь я могу потерять навечно. И даже не вспомнить об этом.
– Не переживай. Ты – разумная и добрая, поэтому всё у тебя будет нормально. Ведь природа знает, кого наделять способностями, а если отсеивание и происходит, то на первом курсе.
– А сколько длится обучение?
– Три года очного обучения и два года практики, но считается она по месяцам. После сдачи зимней сессии будут каникулы, потом короткий семестр в месяц и трехмесячная практика. Вновь каникулы и так далее еще четыре года.
– Вау, круто. – Я покивала головой, осмысливая полученные данные.
– Так, когда ужин?
– Знаешь, – пораскинула мозгами я, – а приходи сегодня в шесть. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
– Тогда до вечера, – улыбнулся Чейс, и мы распрощались. Не прошло и секунды, как ко мне подошла Ники. Подруга проводила челибенца заинтересованным взглядом, который не укрылся от моего внимания.
– И как ты находишь знакомства?
– Примерно так же, как это случилось с тобой, – улыбнулась я, и лиа ответила мне тем же.
Спустя пару часов мы взялись за готовку. Абсент решил лишь наблюдать, не внося никаких конструктивных предложений. Так как измерительных стаканов у нас не было, мы засыпали ингредиенты для супа на глаз.
– Абсент, а ты чего нам рассказать хотел в обмен на свою свободу? – внезапно вспомнила Ники.
– Да ничего особенного, – нагло повинился шиншилла, – просто краем глаза видел, как девушки ночью косы себе плели. Во-от, а вы меня за такое наказывали! Модно это, оказывается!
– Да это ты ввел моду! – хохотнули мы, после чего я спросила: – Ты прогрыз себе норы в другие боксы? А еще обижается на слово грызун.
Он сделал вид, что этого не слышал, а мы продолжили готовку, результатом которой стал суп. На вкус вроде был ничего, но на вид… В общем, это была белая каша с макаронами, мясом, картошкой и кусочками овощей из пакета.
Поэтому мы решили приготовить пирог в компенсацию неудачному супу-каше, но у нас не было разрыхлителя. Зная в общежитии одного человека, который точно готовит, мы отправились к ней, предварительно связавшись с урджией по сети и узнав номер бокса.