Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью
Шрифт:
Евгений Николаев. Йошкар-Ола, Россия — 19.03.99
Нет. По-моему, это вообще невозможно. Впрочем, на свете все возможно. Но с нами такого не было никогда. В сюжетный тупик — заезжали, и неоднократно. «Параметры» героя меняли — частенько, приспосабливая его к новым задачам, ситуациям, идеям. Виктор Банев изначально был капитан пограничных войск. Кандид (из «Улитки») был Атос-Сидоров. Саул Репнин задумывался как социопсихолог. И т. д. Но не более того.
Какова была метода АБС касаемо диалогов? Они проговаривались вслух? Каждая фраза
А. Голиуллин. Набережные Челны, Татарстан — 03.12.00
Диалоги писать было проще и приятнее всего. Это всегда была некая сценка. «Так», говорил кто-нибудь из нас. «Ты — за Фрица, а я — за Воронина. Поехали!» Разумеется, на вооружение брались (заносились в текст) только те фразы, которые не вызывали протеста у визави.
Считается, что чтобы описать литературного героя с максимальным реализмом, нужно влезть в его шкуру, понять его психологию, посмотреть на мир его глазами и т. д. Скажите, а Вам не приходилось таким вот образом описывать негодяев и подонков? Насколько это сложнее, чем описывать человека, близкого Вам по духу?
Полуянов Юрий. Тюмень, Россия — 18.03.01
На мой взгляд, нисколько не сложнее. Ведь в каждом из нас есть все: и благородство, и низость, и бесстрашие, и трусость, и готовность к самопожертвованию, и самый заскорузлый эгоизм… Плохой человек не тот, в ком нет ничего хорошего, а тот, в ком плохое побеждает (по тем или иным причинам).
Как происходил сам процесс называния героев, на что вы опирались, когда придумывали имя? На звучание, на ассоциации или… На что?
Саша и Настя. Самара, Россия — 22.12.01
Не было какого-то единого алгоритма. Мир ТББ задумывался как мир «с японским акцентом». (А мир ОО — с венгерским.) В какой-то степени это влияло и на отбор имен. В ВГВ надо было придумать много и очень разных имен — так я составил маленькую программку на «хьюлетт паккарде», и она выбрасывала нам самые причудливые имена, из которых мы выбирали то, что казалось наиболее подходящим. В большинстве же случаев имена брались из случайной газеты (так возник, помнится, Вечеровский из ЗМЛДКС) или какой-нибудь малоизвестной книги (Каммерер из ОО).
Буквально недавно перечитывал ТББ и с искренним восхищением проследил за описанием пьяного Руматы. Это выдуманное или вам приходилось быть в таком «веселом» состоянии.
Антон. Владивосток, Россия — 28.03.01
Нет ничего проще, чем описывать состояние пьяного человека. Для этого достаточно минимального личного опыта и вполне скромного воображения.
Как формировались черты характера Главного Героя в Ваших книгах: под сюжет и сразу или они «прорастали» в процессе написания книги? Перепадало ли Главному герою что-то от самих АБС?
Сергей Грушин. Москва, Россия — 22.10.02
Основные черты характера любого героя формулировались изначально, детали — «прорастали в процессе». Обычно
Каковы на Ваш взгляд законы литературы? То есть что ни при каких условиях писатель не должен нарушать, работая над текстом?
Дмитрий Поляшенко. Москва, Россия — 21.09.98
Боюсь, таких законов, ОБЩИХ ДЛЯ ВСЕХ ПИСАТЕЛЕЙ, просто не существует. Например, для АБС одним из основных законов было неукоснительное сохранение достоверности описываемых людей и событий. Такое именно представление об «основном законе» характерно также и для множества читателей, и именно поэтому (в частности) у АБС оказалась такая большая аудитория. Однако, существуют (и всегда существовали) авторы, исповедующие совсем другой принцип — «фантастика должна быть фантастична», — они создают литературу совершенно иного вида, вкуса, стиля, и эта литература находит своих обожателей, хотя с точки зрения АБС это и не литература вовсе.
Подразумевает ли писательский профессионализм умение работать при любой внешней ситуации и (самое главное!) в любом душевном состоянии, настроении?
Дмитрий Поляшенко. Москва, Россия — 21.09.98
Теоретически — безусловно ДА. Практически — тут уж как получится в каждой конкретной ситуации.
Писатель Феликс Сорокин «ни разу в жизни не удостоился радостей творчества». Для писателя Виктора Банева работа была «мучением, стыдным, неприятным и гадким». Насколько автобиографичны эти образы? Как писались книги братьев Стругацких: легко, сами по себе или рождались в муках? А если были и те, и другие, то какие, на Ваш взгляд, получились удачнее? Какие из книг Вам дороже?
Антон Фарб. Житомир, Украина — 12.01.99
Все высказывания Сорокина и Банева о процедуре творчества абсолютно автобиографичны. Муки — это нормальное состояние АБС, работающих над новым текстом. Иногда (редко) эти муки прерывались радостным, слегка истерическим хохотом — это когда одному из соавторов удавалось сказать что-нибудь забавное. Иногда (гораздо чаще) — бешеным спором, когда возникало «разночтение» и не удавалось быстро найти компромисс. Но «среднее» состояние — мука-мученическая, беспросветная и совершенно безрадостная. Но зато какое счастье, когда все позади, и АН со значительным видом взвешивает обеими руками готовую рукопись! Эти короткие минуты усталого счастья стоят всех мук и драк, вместе взятых.
Впрочем, некоторые вещи писались сравнительно легко. Например 1-я и 2-я главы «Понедельника». Или, скажем, «Попытка» (но уже после преодоления мучительнейшего кризиса). Или «Отель». Процедура работы, сама по себе, мало влияет на окончательную авторскую оценку получившегося текста. Например, «Улитка» — писалась мучительно трудно, и ценится авторами весьма высоко. Но «Град» писался ровно, без особых мук и кризисов, а стоит опять же среди лучших. «Малыш» писался трудно — ценится невысоко. «Отель» писался легко и даже с некоторым удовольствием — ценится низко. И т. д.