Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона
Шрифт:
— Да, в ту ночь, в Сейринк… Лекса… Я не железный и далеко не праведник, скорее уж наоборот.
— Поэтому решил повторить все на бис перед толпой? Закрепить брак, так сказать, как истинный кнесс? — Я припомнила белое полотно на камне алтаря, что должно было служить своеобразным японским флагом для всех зрителей.
— Нет, я бы просто отнес тебя на руках в башню. Но ты не смогла довериться мне даже в этом. А объяснять тебе посреди людской толпы, что происходящее — всего лишь часть плана, — извини! Не место и не время! — В словах Брока звучала ярость.
Но я тоже кипела от злости. Мы оба клокотали и готовы были взорваться. Куда исчез расчетливый манипулятор, что сумел разыграть сложнейшую партию до конца? Почему мой мозг отказывался соображать рядом с этим мерзавцем? Неужели я все равно его люблю? Несмотря ни на что?
Сейчас мы напоминали оголенные провода.
— Ненавижу! — простонал Брок. — Ненавижу тебя за то, что до одури люблю и ничего не могу с этим поделать.
Его воля и самоконтроль полетели к чертям. Я почувствовала это каждой клеточкой тела.
Больше разговоров не было.
Когда Брок схватил меня, я попыталась его оттолкнуть. Слабо, скорее борясь с собой, чем с ним. И даже это сопротивление далось мне безумно тяжело. Тело, как оказалось, не забыло его прикосновения, ласки, поцелуи.
Я не помню, как мы оказались в доме, на кровати. Внутри все горело огнем.
Брок придавил меня своим телом, буквально впечатал в простыню, продолжая целовать. Это казалось сплошным сумасшествием. Одно помешательство на двоих, когда на пол летит одежда, сливаются стоны и хрипы, тело сжимают сильные руки, словно заявляя о своем праве на обладание.
Я больше не сопротивлялась. Не хотелось игры, томительных ласк. Мне нужен был Брок, нужен до боли. Слияние тел. Слияние душ.
Его шепот:
— Ты мне необходима, безднова ведьма, просто необходима.
Мой срывающийся хриплый, безумный крик:
— Брок!
Его толчки, мои ноги, обвивающие его поясницу, губы, что распухли от поцелуев, но все никак не могли остановиться, ногти, впившиеся в спину и расчертившие ее новыми шрамами, — мы брали друг друга, пили, не замечая ничего вокруг.
Мы потерялись во времени и пространстве, и ни один из нас не хотел возвращаться из этого небытия.
Уже под вечер, когда дракон нежно обнимал меня за плечи, думая, что я уснула, до моего слуха донесся шепот:
— Как же я ждал тебя… Моя несносная рыжая, моя любимая…
Это признание заставило открыть глаза.
— Брок, — протянула я сонно, — а не было ли еще чего в том молоке в ночь на Сейринк?.. Ведь ты же меня ненавидел.
— А не было ничего тогда, — огорошил меня дракон.
От такого заявления слетели остатки дремы. Я даже села, в последний момент поймав край одеяла, что норовило сползти вниз, оголив грудь.
— Как не было, ты же сам признался утром…
— Если бы ты знала, каких усилий мне стоило остановиться тогда, сколь велико оказалось искушение… — Брок притворно вздохнул. — Ты была такая желанная, яркая, близкая, я уже почти сорвался, но понял: не хочу так, в дурмане и беспамятстве. Я желал видеть твои глаза, не затянутые поволокой макового молока, знать, что ты отдаешься мне по собственной воле, а не из-за действия отвара. Лекса, между нами не должно быть ничего и никого. Только ты и я.
Я ничего на это не сказала. Зато сделала: поцеловала.
Брок, как истинный командующий, провел контрнаступление, и в результате поцелуй перешел в иную, горизонтальную плоскость.
— Искусительница… — простонал мне в губы дракон. — Рыжая несносная ведьма, в которую я влюбился, когда поймал с того злополучного дерева.
— Когда требовал, чтобы я приняла долг? — уточнила лукаво.
— Да, — усмехнулся дракон. — К слову о долгах. Ты не хочешь мне прямо сейчас кое-что отдать?
— Мм? — Я удивленно изогнула бровь.
— Супружеский долг, например… За лето по нему накопились изрядные проценты.
Нет. Это не дракон. Это еврей с крыльями!
— Скряга! — в шутку попыталась укусить этого евреистого дракона.
— Нет. Просто я очень рачительный кнесс, мечтающий о маленьких рыжих дракончиках…
А я поняла: даже потеряв голову от любви, этот хитрый манипулятор умудряется плести свои интриги. В моем случае — привязать к себе как можно крепче. Что ж, в кои-то веки я была совсем не против.
ЭПИЛОГ
Я сидела у окна, глядя вдаль. Весна — самое время начать новую жизнь. Особенно когда она, эта жизнь, так и просится наружу.
— Потерпи еще немного, — положила руку на живот.
Словно в ответ, ладонь пнули изнутри. Не сильно, но ощутимо. Прошло чуть меньше восьми месяцев после нашего с Броком выяснения отношений. Невольно улыбнулась. Это сейчас все кажется простым и понятным, а тогда… Страсти бушевали долго. Брок не единожды клялся, и не только в любви.
Я действительно ушла из подземелья раньше и не увидела, как дракон отклонил щедрый дар Марны. Зато именно он убедил ее, что после победы нужно провозгласить его новым кнессом. «Чтобы ты смогла передать печать правителю Верхнего предела. Иначе неисполненная клятва выжгла бы тебя». На мое риторическое: «Получается, ты использовал Марну!» — мой дракон лишь пожал плечами и ответил, что не более, чем она его, подбираясь к Вьельму.
К слову об энге: тот остыл и изменил свое мнение о брате. Ныне правитель оплота не считает Брока предателем. А уж когда Брок вернул ему его жену… Марна отчаянно сопротивлялась, но поделать ничего не смогла. И я ее понимала: не больно-то воспротивишься, если тебя хватают здоровенные когтистые лапы дракона и, не особо церемонясь, тащат в облака, на парящую твердыню.