Интервью для столичной газеты
Шрифт:
Центр — ИВЦ — возводился в строящемся жилом массиве, и неподалеку от Гимаева работали еще три крана — два на домах, один на детском садике. Бетонировали фундамент, и Гимаев пока был не особенно загружен: подвозили в день машин десять раствора, сливали в огромные бадьи, и Гимаев подавал эти бадьи на указанную бригадиром точку — вот и вся работа.
Кран был новый, смонтирован что надо и пока в особом обслуживании не нуждался.
Уже на третий день прибежала к нему за помощью соседка, работавшая на ярко-оранжевом трубчатом кране, который между собой крановщики называли «труба».
— Опять сход передних тележек. Я уже устала
Гимаев отправил крановщицу вызывать техпомощь — без мощных домкратов поставить кран на рельсы — дело немыслимое, а сам пошел посмотреть — что и как: бетона для него не предвиделось еще часа два.
В колонии у них стояли такие же две «трубы», и с ними повозились тоже немало. Но там крану стоять не дадут: нет объема — нет заработка, нет заработка — нет дополнительного питания, а с этим никто мириться не хочет, и тамошние умельцы день и ночь мозговали у кранов и довели их до ума. Гимаев сейчас жалел, что не до конца вникал тогда в ремонт кранов,— как бы теперь пригодилось!
Вернулась крановщица и недобро погрозила кулаком в сторону города, где выпускались эти краны.
— Посмотрите, сплошные непровары швов! Как неделя — так трещина и отыщется, вызывай сварщика, а право на ремонт кранов с применением сварки имеет не каждое управление, так что ждем сварщика из Ташкента, а кран стоит,— говорила женщина, шагая следом за Гимаевым.— Новая «труба», а вся в латках, косынки-усилители кругом. А электрическая часть? После каждого дождя не дотронуться, кругом бьет током. Почему позволяют выпускать такие горе-механизмы, куда «Госгортехнадзор» смотрит?!
Гимаев знал — почему, но молчал. Плохой хозяин даже не поймет всерьез конструктивных неполадок крана, потому что монтирует кувалдой и эксплуатирует варварски. Отнесет дефекты заводские на свой счет, а жаловаться ему невыгодно: у него хозяйство, как после пожара, а ремонтная база — один токарный станок, да и то устаревший. Кому бесхозяйственность напоказ выставлять захочется? Право на жалобу иногда заслужить требуется.
А хороший хозяин тоже не станет жаловаться, потому что кран — машина дефицитная. И если у хорошего хозяина есть на год фонд на заводе, он его непременно, хоть мытьем, хоть катаньем, реализует в первой половине года, а самые шустрые еще в первом квартале,— потому что без кранов план горит, объекты сиротливо стоят, а за это по головке не гладят.
Так есть ли резон обращать внимание, жаловаться на качество, на некомплектность? При сложившемся голоде на краны хозяйства готовы забрать любую машину, лишь бы пораньше, да побольше. Вот и сходят с рук заводу-изготовителю авралы в конце кварталов…
На этот раз техничка пришла быстро. Приехал с ней и Акрам. Пока устанавливали стотонные домкраты, Гимаев продолжал осматривать ходовую часть и вдруг вспомнил, как ликвидировали они сход у себя. Усмехнулся: про колонию он еще думал — «у себя».
— Акрам! — позвал он механика. — Поезжай в мастерскую и выточи три большие шайбы-прокладки, размеры я тебе сейчас дам, и потом разрежешь их еще пополам. Чтобы, не разбирая кран, подложить эти две половинки шайбы под шкворень переднего флюгера. Одна из трех шайб подойдет непременно, а оставшиеся сгодятся на другие краны. Проверено, аварии прекратятся.
— Слушай, дорогой, где ты до сих пор пропадал, я уже четыре года мучаюсь с этими сходами! Плов с меня при удаче! — закричал Акрам и бегом бросился к летучке.
«Когда-то и я так начинал»,— подумал Гимаев, тепло глядя вслед механику.
Тарас все-таки слово сдержал: правда, не на другой день, а через неделю, но появился в комнате у Максуда телефон. Не телефон, а целый агрегат с блоком памяти, кнопочным набором цифр — прямо-таки министерский.
В тот же день он позвонил Каринэ.
— Максуд, дорогой, наконец-то! Я уже извелась, не знаю, что и подумать. Собралась в субботу в Джизак разыскивать тебя. Откуда ты звонишь?
— Представь, из собственной комнаты, по персональному телефону!
— Не может быть, ты так хорошо устроился? Не томи, дай запишу номер.
— Только при условии, что ты будешь укладываться в собственную стипендию, платя за телефонные разговоры.
— Интересная у тебя работа?
— Скорее нужная. А вообще-то я доволен. Спасибо тебе за Джизак.
— Так я приеду в субботу? Я очень соскучилась.
— Я тоже,— сказал Гимаев.
С высоты своего крана Гимаев и стройку теперь видел как-то по-другому — изнутри, что ли. Там, на земле, когда он был прорабом, начальником участка, взгляд на стройку у него был несколько иным. А угол зрения, оказывается, ох как важен: видишь картину каждый раз по-новому. И сейчас он не особенно жалел, что так вышло с работой, потому что был уверен: опыт, возможность повариться в рабочем котле ему непременно пригодятся. А в том, что должность крановщика — временный этап в его биографии, он не сомневался, хотя пока и не знал, что будет делать дальше.
С соседками своими, крановщицами, Гимаев сдружился быстро, да и как было не сдружиться, если бегали они к нему на дню не один раз и не всегда за помощью в ремонте. Строительство, на взгляд непосвященного человека, кажется единым целым, хотя это не совсем так. Строительство — это десятки осколков, собранных вместе, для которых, однако, до сих пор не найден суперцемент. Так, кран принадлежал управлению механизации, а строила совсем другая организация. Крановщики, так получается — чужаки в больших коллективах, и строители обычно оказывают давление на них, заставляя поднимать сверхнормативный груз, иногда плохо зачаленный, а то и вовсе такие грузы, которые вообще поднимать запрещено: например, заставляют производить работы на высоте в подвесных люльках с людьми. Куда крановщику деваться? Ведь оплата почасовая, и проставляют эти часы те же люди, которые толкают на нарушение.
Но женский ум изворотлив: уже через месяц после того, как появился на ИВЦ Гимаев, они стали величать его своим бригадиром, старшим, и чуть что — бежали к нему. Надо отдать должное, по пустякам не тревожили. Гимаев от самозваного бригадирства не отказывался, понимал: только так он мог помочь задерганным крановщицам. Он выслушивал прораба или бригадира, задавал ему несколько вопросов по характеристике крана, на которые, как правило, те не могли ответить, хоть и обязаны были, а затем просил сделать запись в вахтенном журнале и лично руководить подъемом запрещенного груза, или просил вызвать инспектора «Госгортехнадзора», если уж так настаивают на своей правоте. На этом конфликт исчерпывался до следующего раза.