Интервью под прицелом
Шрифт:
А теперь вот плела что бог на душу положит. Хотя экономическое образование у нее действительно имелось, правда, не работала она никогда, вышла замуж за Александра, он ей работать не разрешил: «Сиди дома — рожай детей!» Детей им, правда, Бог не дал, но Саша по-прежнему не хотел, чтобы она работала: обеспечить семью он мог и один, а чтобы его молодая супруга ходила на работу, каждый день бы общалась с посторонними людьми — это как-то неправильно, особенно когда муж в море. Не то чтобы сын Ивана Никифоровича был страшно ревнив, однако лучше перестраховаться. Меньше соблазнов — меньше вероятность греха. Зося послушно сидела дома, выучилась шить, обросла клиентурой. Сашок был доволен — дамские наряды, жена не скучает, делом занята, но с другими
— Так что это была за клиника? И почему вам пришлось оттуда уйти? — прервал Зосины мысли Даниэль Шарагин.
«О черт! Почему я придумала эту клинику? Ну главное было придумать что-то близкое, но не аптеку же называть, аптеки-то все он точно наизусть знает».
— Это была клиника «Эстетик» в Эстонии. Она и сейчас процветает, просто мы с мужем решили уехать в Россию. Ну сами понимаете, — неожиданно нашла подходящее решение вопроса Зося.
— О! Очень хорошо знаком с работой этой клиники, — широко улыбнулся Шарагин.
«Ну надо же! А я никогда и названия такого не слышала», — подивилась про себя Зося.
— Так вот, я последнее время заскучала, решила вспомнить молодость, поискать работу.
— А почему именно в аптечной сфере?
«Это он что? Интересуется, не наркоманка ли я?» — испугалась Силкина.
— Просто я очень люблю чистоту и точность, — решила сказать она полуправду.
— Да-да! Говорится же: точно, как в аптеке. — Шарагин сегодня явно был благодушно настроен. — Ну что же! Вакансии главного бухгалтера у нас нету, но вот администратор нам требуется. Особенно с опытом работы в медицинской сфере, с пониманием всей специфики.
— А что за специфика? И в чем именно будут состоять мои обязанности? — воодушевленно спросила Зося.
— Ну работа непыльная. — На этих словах Даниэль Всеволодович даже хохотнул. — Как вы и хотели, чисто и точно, словно в аптеке.
Администратор Шарагину действительно требовался — предыдущая девица как раз на днях была уволена — в связи с объявлением о своей беременности. Конечно, по закону беременную женщину уволить было невозможно, но кто сказал, что своих сотрудников Шарагин принимал на работу официально? Дай бог, заключал краткосрочные контракты, но совершенно не связывал себя лишними бумагами. Тем более его ведомство не было обременено такой глупостью, как отдел кадров, поэтому и Зосю, объяснившую охраннику при входе, что она пришла насчет вакансии, начальник базы принял лично.
Как правило, он старался брать на работу знакомых людей или хотя бы по рекомендациям знакомых. Но насчет Зоси Силкиной, пришедшей к нему вот так просто — с улицы, у Шарагина были отдельные мысли. Вскорости намечалось довольно крупное дело, крупное и рискованное. Будет неплохо, если в случае провала под рукой окажется человечек, на которого все можно будет свалить. Вдвойне хорошо, если это окажется новый сотрудник, который не сможет раскрыть какие-то общие секреты…
Даниэль Всеволодович Шарагин не чурался никаких средств, когда продвигался к намеченной цели. А цель у него была всегда одна, и он ей не изменял — изменялось только количество нулей в ее обозначении. Продвижению же к заветным нулям как нельзя лучше способствовало местечко начальника Центральной аптечной базы, на которое Шарагин был назначен не без помощи Афанасия Леонидовича Пахомова, покровительствовавшего Шарагину с давних времен. Правда, это покровительство обходилось довольно дорого, но в принципе Даниэль Всеволодович никогда не чувствовал себя обделенным.
5
Больше всего Елисея Тимофеевича Голобродского в данной ситуации угнетало, что им приходится вести партизанскую войну. Нет, конечно, их комиссия была организована и зарегистрирована в качестве общественной организации вполне официально, но в наши смутные времена роль подобных организаций и комиссий практически сведена к нулю.
Полковник себе не лгал, будто бы в прежнее время страна жила в раю. Партийная номенклатура тоже любила сытно поесть, а на прием к секретарю обкома простому смертному было не пробиться. Разве что самим партийцам это для чего-то было нужно. Однако единогласно голосующее общество, как ни странно, могло хоть как-то влиять на ситуацию. Пусть не в целом по стране, но в доме, в колхозе, в цеху, на заводе — вполне вероятно. Потому что от народа безоговорочно требовалось одно: играть по правилам. Но хоть сами-то правила существовали. Не покушайся на власть, которая принадлежала, принадлежит и принадлежать будет коммунистам — вот основное. А в рамках этого правила за собственное благополучие можно было и побороться. Имели вес профкомы, начальство прислушивалось к прессе, особенно к центральной, работала милиция. Причем защищала, а не обирала граждан. А теперь?.. Трудно, очень трудно…
Хотя ветеран по праву гордился, что возглавляемый им городской общественный комитет защиты прав пенсионеров в социальной сфере нередко и теперь приносил реальную помощь, но в случае с хозяйством Тоцкой и со странными махинациями в аптечной сфере стоило признать, что их работа не приносит результатов.
Все попытки достучаться до властей, привлечь внимание к проблеме заканчивались ничем. Голобродский сам записался на прием к командующему войсками ПВО Московского военного округа. По личному вопросу. Встреча должна была состояться в прошлый понедельник еще, но, прибыв на аудиенцию, он два часа без толку провел в приемной. Потом адъютант — или теперь их секретарями будто называют? — вежливо, но немногословно извинился: в связи с неотложными делами генерал, мол, принять сегодня не сможет. О времени следующего приема вас известят письменно. И вот уже две недели ни слуху ни духу.
Не добившись встречи с Красниковым, члены комиссии пытались пробиться выше. Но его начальники тем более были недоступны, а подчиненные просто отказывались разговаривать, отправляя членов комиссии к начальству.
По этому замкнутому кругу можно было бегать вечно.
Рафальский и Силкины разослали в главные газеты и журналы страны и на центральные телевизионные каналы письма, где описывали сложившуюся в Москве ситуацию с медикаментами. Но всем без исключения журналистам известно, что поток писем с жалобами на инопланетян, которые «облучают мозг», ежегодно увеличивается весной и осенью. Ну да, тарелки так и кружат над головами, а тут какой-то бездоказательный бред по поводу военнослужащих высоких чинов, которые сдают подотчетные им заброшенные ангары в аренду мошенникам. Инопланетяне и те большего внимания заслуживают.
Впрочем, из одной московской газеты пришел по крайней мере стандартный официальный ответ в три строчки. Сообщали, что сигнал получен, благодарили за информацию и обещали провести журналистское расследование, когда будет возможность. Но текст письма пенсионеров опубликован не был. Да и разоблачительных материалов никаких Елисей Тимофеевич в газете не обнаружил.
Одно из первых писем, сигнализирующих о нарушениях, было написано и отправлено самим Голобродским на имя директора аптечного департамента Афанасия Пахомова. Но здесь вообще только молчание было ему ответом. Хотя общественник прекрасно знал, что подобное обращение не может не послужить основанием для тщательной проверки всего ведомства.
Вот и выходило, что помочь в расследовании может только партизанская выходка Зоси, устроившейся администратором на Центральную аптечную базу. Если ее начальник и правда замешан в махинациях и фальсификациях с лекарственными препаратами, то невестке Силкиных просто опасно там находиться. Но другого выхода нет. Устанавливать слежку за Тоцкой невозможно: та ездит на роскошных автомобилях, наверняка у нее есть и охранники. Действительно, разве горстка пенсионеров может противостоять преступлениям, которые совершаются с таким размахом…