Интервью в чёрно-белом цвете
Шрифт:
– Типа того.
– О’кей, во сколько?
Встав с кресла, Аркадий распахнул объятья.
– В три часа. Умница. – Он прижал Риту к себе. – Дорогу, надеюсь, не забыла? Если заночуешь, на этот раз буду в форме.
Девушка попыталась отстраниться.
– Котик, держи себя в штанах. Люди смотрят.
– Они всегда на тебя смотрят, – парировал Аркадий. – Может, в номер поднимемся? У меня есть полчасика.
– Отпусти немедленно, – пригрозила Рита, – или мне придётся звонить в колокола.
Бизнесмен разомкнул руки.
– Извини, лапа, к свадьбе я пока не
Рита рассмеялась. Но, взглянув на свои часики, охнула и выбежала на улицу.
7
В центральном офисе Могилевичу повезло дважды: жена покойного главспеца оказалась у гендиректора, который к тому же, по барской прихоти, согласился принять журналиста без промедления. Пышнотелая блондинка-секретарша сообщила представителю СМИ, что вдова «бедняги Васи» сейчас у шефа и, вильнув чем положено, отправилась доложить. Вплыла к начальству, как лебёдушка, и вскоре вышла, приглашающе указав на дверь. Притом обронила загадочную фразу:
– Задержитесь подольше, чтоб шалава в пролёте оказалась. – Секретарша глянула на стенные часы, стрелки которых показывали без пяти минут два.
Доискиваться до смысла этой реплики Игорь остерёгся. Он просто вошёл в приоткрытую дверь.
Кабинет гендиректора, само собой, был не чета кабинету начальника управления. Отделка, светильники, мебель, словно звёздочки на погонах указывали, кто здесь кем командует. На Могилевича, впрочем, шикарные офисы впечатления не производили: в каких только интерьерах он не побывал. Однако мизансцена, представшая его взору, выглядела занятно и была режиссёрски безупречной.
Гендиректор Ракитин (седеющая шевелюра, костюм-тройка, внешность профессора) сидел на стуле, сочувственно подавшись вперёд, и ладонь его покоилась на рельефном колене молодой женщины, довольно миловидной даже с размазанным по лицу макияжем. Полулёжа в директорском кресле, женщина всхлипывала, очевидно уже по инерции. Глаза её меж тем из-под ресниц стрельнули в журналиста у двери. А Ракитин продолжал говорить приятным низким голосом:
– Ни о чём не тревожьтесь: Горводоканал позаботится обо всём. Похороны, поминки, бытовые проблемы берём на себя. Думайте о своём здоровье. Как ни цинично звучит, но только это теперь и остаётся.
– Спасибо, Олег Тимофеевич, – всхлипнула вдова, глянув на Могилевича. – Даже не знаю, как вас благодарить.
– Господи, какие тут благодарности! – Ракитин убрал наконец руку с её колена. – Такого парня прошляпили! А вы, Нина Николаевна, ещё и благодарите нас! – Женщина едва не бросилась ему на шею. Гендиректор, однако, встал со стула и обратил взор на Могилевича. – Теперь ещё и пресса вцепится нам в загривок. Ведь вцепитесь, Игорь… э-э… Петрович?
Игорь кивнул.
– Да, держитесь крепче. У меня два простых вопроса.
Ракитин обезоруживающе улыбнулся.
– Погодите, ошейник на себя надену, с шипами. Но вы, насколько я понял, намереваетесь побеседовать с Ниной Травкиной. Вполне одобряю. – Обойдя кресло, гендиректор положил руку вдове на плечо. – Конечно же, если Нина Николаевна не возражает.
Могилевич был сбит с толку. Откуда, чёрт возьми, взялась эта баба? Неделю назад Вася Травкин на встречу с ним, в кафе, привёл хрупкую сердитую девушку, представил её как жену. Звали девушку Ирой, и в Горводоканале, по словам Травкина, она занимала должность заведующей химлабораторией. Притом именно её голос вчера утром хлестнул Игоря из мобильника известием о гибели Васи. И вот нате вам! Какая-то недоразвитая Нина рыдает в объятиях упыря, выпрыгивая от умиления из платья. И, судя по всему, она и есть безутешная вдова, так её растак. Главспец Травкин, видимо, по каким-то своим соображениям, сыграл с журналистом втёмную.
Игорь произнёс виновато:
– Простите, я переборщил с бестактностью. Интервью с Ниной Николаевной, очевидно, сейчас неуместно.
– Почему же? Я готова, если недолго, – вздохнула госпожа Травкина.
Могилевич приложил руку к сердцу.
– Вижу, Нина Николаевна, вам не до меня. Встретимся, если можно, после похорон. А пока два технических вопроса к Олегу Тимофеевичу – и меня здесь нет.
Вдова поджала губы.
Гендиректор, глянув настороженно, с улыбкой развёл руками.
– У вас, Игорь Петрович, как у мальчика из рассказа Бабеля, в запасе всегда имеется пара вопросов. Что с вами поделаешь?.. В общем, Нина Николаевна, мы с вами обо всём договорились. – Он помог госпоже Травкиной подняться с кресла и, полуобняв её, проводил к двери. – Повторяю, ни о чём не беспокойтесь. Завтра позвоню вам лично и отчитаюсь.
Могилевич посторонился, и вдова, взглянув на него укоризненно, вышла. Угораздило же Василия так жениться.
– Дети у них есть? – поинтересовался Игорь.
– Нет, к счастью. – Гендиректор опустился в кресло. – Это первый ваш вопрос?.. Ладно, шучу. – Он указал журналисту на стул. – Итак?
Игорь сел, положив портфель на колени.
– С Травкиным вы работали напрямую? То есть без непосредственного его начальника Артёма Карпова.
Гендиректор продемонстрировал ферменную свою улыбку.
– Это вопрос первый или снова разминка?
– Оценка ситуации, – улыбнулся в ответ Игорь. – Если напрямую вы с Травкиным не работали, никаких вопросов к вам я не имею.
Ракитин помассировал седеющий висок.
– Работал, конечно. У меня, знаете ли, сохранились научные амбиции. С Василием у нас совместные патенты, публикации, доклады на конференциях… Он генерировал идеи. По нашему с ним уговору сперва я защищу докторскую, потом – он. Потерять такую светлую голову для меня… для всех нас… – Гендиректор обречённо махнул рукой. – Рыдал бы, как Нинка, с причитаниями, да статус не позволяет.
Игорь выдержал деликатную паузу.
– В таком случае первый мой вопрос: можно технически спровоцировать сигнал датчика о чрезвычайном загрязнении воды? Тот самый фатальный сигнал, на который отреагировал дежуривший ночью Травкин. И вопрос второй: побывал ли Василий на приёме у заместителя мэра по ЖКХ, у Каретникова Ильи Михайловича, для обсуждения проблем на полигоне ТБО вблизи деревни Савеево? Ответ на каждый из этих вопросов принимается в простой форме: либо «да», либо «нет».