Интимные связи
Шрифт:
Что-то клацнуло, после чего автоответчик сказал:
– Сообщение второе. – И снова голос Елены: – Здравствуйте, мой Мастер! «Мастер» по-английски «хозяин», и вы теперь полный хозяин той жизни, которую подарили мне, вылечив меня своим голосом. Сегодня я снова услышала вас, вы сказали: «Здравствуй, дорогая!» И я проснулась в слезах. Как, оказывается, мало нужно для счастья! Потом я уснула, и мне приснилась вкусная ночь. Мне приснились ваши губы, ваш запах и ваши ласки – так, как вы описали их в истории о Бисмарке. И все было хорошо, все было так хорошо… Господи, ведь вы даже не знаете, что вы для меня сделали! Вы не знаете, что в той стадии, на которой они поймали мою онкологию, мне уже не было спасения, метастазы должны были появиться и после операции. А они – исчезли! Вы убрали их своим голосом! И я могу жить, как Солженицын после «Ракового корпуса», – хоть тысячу лет!.. Я хочу похвастаться, можно? Слышите – это я включила музыку. А знаете почему? Потому что я теперь шикарно выгляжу – в коротком плаще, с шапкой густых волос и – два океана глаз, которые еще несут в себе свет нашей встречи во сне. Мужчины просто дуреют, вы бы их видели!!! Представьте себе – мне предложили работу! И какую! Вы никогда не поверите! Мне в мои двадцать семь предложили вернуться на подиум и рекламировать женское белье! Да-да, у нас тут открылась сеть парижских бутиков для жен богатых нефтяников, и меня просят стать лицом этих бутиков, а точнее – фигурой. Правда, для этого мне нужно чуть-чуть пополнеть. Иначе наши нефтяницы не смогут представить себя в моих нарядах. Но не беспокойтесь, Андрей Петрович, я не выйду из ваших стандартов – девяносто, шестьдесят, девяносто…
Снова «клац-клац», и опять автоответчик:
– Сообщение третье. – И солидный мужской баритон: – Андрей Петрович! Это «Мобиль», мы в отчаянии! Вы же обещали!
– Сообщение четвертое…
Голос Елены:
– Что еще рассказать вам, мой Мастер? Я загружаю себя делами и хочу свернуть горы, чтобы не думать, что я уже десять дней прожила без вашего голоса! Десять дней! А сколько их еще будет! Я тоскую и боюсь заболеть…
– Сообщение пятое…
– Здравствуйте, мой мужчина! Я выпала из времени и пространства. Наверное, со стороны это выглядит как помешательство, но что же мне делать? Ведь я выздоровела и вернулась к жизни благодаря вам, и теперь… Да, теперь я хочу вас! Я хочу целовать ваши губы и медленными, медленными поцелуями опускаться к вашим плечам, к вашей груди…
Бережковский, сидя на диване, сделал нетерпеливое движение.
Голос Елены сказал:
– Нет, не двигайтесь! Замрите, я все сделаю сама… Но сначала… Подождите, сначала я погашу свет, принесу свечи и включу БГ… Слышите?
И действительно, стало слышно, как поет Борис Гребенщиков: «Слишком много любви…»
А голос Елены, накладываясь на эту песню, продолжил:
– Вот… Нет, чуть громче… А теперь… Теперь я начинаю раздеваться… Это стриптиз для вас, дорогой… Это танец жизни… Я жива!.. Я снова жива и хочу любви!.. И я обнажаюсь, я снимаю все… Абсолютно все… И прихожу к вам… И касаюсь вас… Нежно касаюсь вас своей грудью… Нет, не двигайтесь! Я же сказала – я все сделаю сама… Замрите! Вот так… Я склоняюсь к вам и целую ваши плечи… О, как вкусно ты пахнешь, милый!.. А теперь грудь… Да, мои волосы скользят по твоей груди… Все ниже… ниже… – И под нарастание музыки: – О!.. О-о!.. О-о-о-о!!! О мой дорогой!..
Громкий стук в дверь.
Бережковский, вскочив с дивана, выключил автоответчик, подбежал к двери и хрипло спросил:
– Кто там?
Никто не ответил, но он все же открыл.
Вошла жена.
– Андрей, – сказала она, подозрительно оглядываясь, – что тут у тебя происходит?
– Я же тебе запретил сюда… – произнес он все еще хриплым голосом.
Но она, не слушая, стала медленно обходить студию. И спросила:
– А что у тебя с голосом?
Бережковский жадно отпил прямо из чайника, потом сказал:
– Я работаю! И я тебе запретил сюда приходить!
– Да? Интересно, с каких это пор ты работаешь под Гребенщикова?
– Какого Гребенщикова?
– Ну какого, какого! Сколько у нас Гребенщиковых? Я шла по улице и услышала БГ из твоего окна…
– Мои окна на восьмом этаже! Как ты могла услышать?
Жена подошла к музыкальному автомату, осмотрела его и нажала кнопку.
«Офицеры! Офицеры! – грянул автомат. – Ваше сердце под прицелом!..»
Она испуганно отскочила.
Бережковский выключил автомат, сказал насмешливо:
– Так, еще одна Каменская… – И мягко попросил: – Иди отсюда! – И, обняв ее за плечи, повел к выходу. – И пожалуйста, запомни: никогда не приходи сюда! Я здесь работаю! Рабо-та-ю!
– Как ты работаешь, – сказала она у двери, – когда у тебя даже компьютер выключен?
Но он уже взял себя в руки. И язвительно усмехнулся:
– Дорогая, ты забыла. Я не компьютерщик, я писатель. Иди!..
Сбросив с плеча его руку, она остановилась в двери.
– Между прочим, у меня появился поклонник.
– Да? Поздравляю.
– Да! Представь себе: на Лесной останавливаюсь на красный, и вдруг справа прямо в окно машины влетает мобильник. Смотрю, а это водитель «КрАЗа», который за мной от Красноармейской тащился. Теперь он мне регулярно звонит – на свой собственный мобильный, представляешь?
– Передай от меня привет, скажи: я ужасно ревную! Иди!
Мягко вытолкнув жену, Бережковский торопливо запер дверь на ключ, задернул шторы на окнах и, прислушиваясь к тишине, включил автоответчик.
– Сообщений больше нет, – заявил автоответчик все тем же металлическим женским голосом.
– Как нет?! – вскричал Бережковский. – А шестнадцать?! – И замер в ужасе. – Блин! Я стер! Я не то нажал! – И схватился за голову. – Дебил! Идиот! Боже мой! Что я наделал?! – И стал нажимать все кнопки. – Ужас, я все стер! Я все стер! Какой кретин! Господи! Как же быть?
Выдвинув ящики своего письменного стола, он стал шарить и рыться в них, выбрасывая какие-то бумаги и говоря сам с собой:
– Ну пожалуйста! Ну пожалуйста, балда несчастная, найди ее телефон! Ну найди!.. Нету! Я выбросил! Я же тогда все выбросил, кретин несчастный!..
Телефонный звонок. Бережковский хватает трубку.
– Да! Слушаю!
– Бережковский Андрей Петрович? – спросил женский голос.
– Да! – нетерпеливо сказал Бережковский. – Слушаю!
– Вы не собираетесь продавать квартиру?
– Что-что?
– Это агентство по продаже недвижимости. Вы не собираетесь продать…
– Да пошла ты! – швырнул он трубку.
Потом, успокаиваясь, прошелся по студии, постоял у двери на террасу.
Осенняя Москва сняла раздражение и досаду, он подошел к телефону, набрал короткий номер.
– Междугородняя, семнадцатый, – ответили ему.
– Примите заказ. Салехард, больница имени Губкина, хирурга Гинзбурга.
– Заказ со справкой – тридцать рублей, и за вызываемое лицо еще…
– Я знаю, знаю.
– Ваш телефон и имя, пожалуйста.
– 205-17-12. Бережковский Андре…
– Ой, Андрей Петрович, – перебила телефонистка, – а я вас не узнала, богатый будете!