Интимные тайны
Шрифт:
— Я не хочу об этом, — замотала она головой.
Ей вспомнилась ее весна в городе любви, когда она с нетерпением ждала возвращения Кейна. Не терпелось поскорее порадовать его вестью о своей беременности и услышать, что он отказывается от «идеальной партии», которую ему навязывал общественный статус, но… ее ждало разочарование.
— Я мог бы все исправить.
— Увы. Это невозможно. Есть вещи, которые нельзя изменить.
— Признаю, я был с тобой резок, даже жесток. Но как я мог реагировать на то, что у тебя
Глядя в прошлое, трудно было понять, что именно заставило ее так запутаться, что подвигло придумать какого-то мужчину вместо того, чтобы прямо отвергнуть оскорбительное предложение Кейна оставаться его любовницей, тогда как официально он будет жить с Викторией.
— Мы оба поступили неразумно, — вслух подытожила Мэри свои размышления о прошлом и позволила Кейну обнять себя за плечи, уютно устроившись в его сильных руках, и тихо улыбаясь маленькой мимолетной надежде.
— Кейн, объясни, зачем ты приехал, — вновь задала она вопрос, тревоживший ее эти два дня.
Его затянувшееся молчание действовало угнетающе. Ей хватало собственной неразберихи. Хотелось думать, что такой волевой и независимый человек, как Кейн, более властен над своими страхами и желаниями.
— Я же говорил, что искал тебя. Искал с тех самых пор, как аннулировал свой брак, — наконец ответил он и добавил: — Потому что ты мне нужна.
— Другими словами, оставшись один, ты вспомнил о своей прежней любовнице.
— Не стоит так опошлять.
— Кейн… ты сказал, что аннулировал брак. Я думала, ты развелся. Что это значит?
— Это сложно и неинтересно, — попытался увильнуть он.
Кейну было неприятно вспоминать, тем более рассказывать, о своих семейных казусах. Мэри и Виктория были для него непересекающимися темами. С Викторией его никогда не связывали глубокие чувства. Этот брак был всецело плодом родительских стараний.
— Твоя скрытность наводит на неприятные мысли, — строго заглянула Мэри в его глаза.
Кейн нехотя поддался:
— Я рассказывал тебе о моем старшем брате Найджеле? — спросил он, отлично зная, что никогда о нем не упоминал.
Трагедия, унесшая жизнь старшего брата, переживалась тяжело и в одиночестве. Найджел был страстным альпинистом и погиб во время схода лавины, когда Кейну был двадцать один год.
— Нет. Я никогда о нем не слышала, — уверенно ответила Мэри. — Не помню, чтобы ты когда-нибудь рассказывал мне о своей семье.
— Верно. Ты была моим оазисом наслаждений, Мэри-Белл, — признался он и поцеловал ее в темечко.
— Оазисом наслаждений? — удивленно воскликнула Мэри. — Не знала, что ты поэт.
Кейну тоже понравился этот экспромт, он помог понять, что его влекло к Мэри, что он искал рядом с ней.
— Ты хотел рассказать о старшем брате, — напомнила Мэри.
— Он был любимчиком всей семьи. Этакий золотой мальчик. Он родился победителем.
— Из-за этого ты о нем никогда не рассказывал?
— Нет. Из-за того, что он трагически погиб. Это сильно подточило всю нашу семью. Он погиб во время восхождения на Эверест.
— Вероятно, от тебя потребовали, чтобы ты заменил его?
— Они до сих пор уверены, что имели на это право.
— А при чем тут твой брак?
— Виктория была невестой Найджела. Она переживала его гибель вместе с нашей семьей. Тяжелее, чем кто-либо из нас. Это стало причиной очень длительной депрессии. Она вызывала мое искреннее уважение и сочувствие.
— И поэтому ты женился на ней.
— Не совсем. — Кейн замялся. — Она была в глубоком отчаянии, замкнулась в своем горе. Нам приходилось буквально насильно вытаскивать ее из дома. Я часто навещал ее, мы много говорили, вспоминали Найджела, прошлое. Я симпатизировал ей. В какой-то момент мы увлеклись. Потребовалось время, чтобы понять, что это всего лишь подмена.
— Ответь честно. Ты сделал ей предложение, когда мы были вместе?
— Да.
— В таком случае ты — мерзавец, — четко произнесла Мэри.
— Жаль, но это так, — смиренно принял он ее вердикт.
Кейн искренне верил в то, что Виктория, воспитанная в строго английских традициях, будет идеальной женой для молодого перспективного аристократа. А простушка Мэри не могла рассчитывать ни на что, кроме как на честь быть его пылкой любовницей.
— Так почему все-таки брак был аннулирован? — продолжала допытываться Мэри.
— Незадолго до гибели брат позвонил мне с места их последней стоянки и заставил меня пообещать, что в случае несчастья я позабочусь о его невесте. Ради его спокойствия я дал обещание. Но сложилось так, что наш брак оказался фикцией. Мы не были супругами в полном понимании этого слова.
— Как долго это продолжалось?
— Больше года.
— Невероятно, чтобы за это время вы ни разу… — Мэри запнулась, подозревая, что Кейн ее дурачит.
Кейн почувствовал себя неловко. Ему очень хотелось, чтобы она поняла его правильно.
— Видимо, у тебя с твоим мужем все было иначе.
— Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой перед тобой? Это так. Я жестоко ошиблась.
— Вместо того чтобы сокрушаться о прошлом, мы должны воспользоваться шансом и все исправить, Мэри, — менторским тоном сказал Кейн. — Мы стали мудрее и можем простить друг друга.
— Кейн, пойми меня. В моей жизни сейчас такой период, когда я должна стать самостоятельной. А на это требуется время. Я должна понять, кто я и что я. А это можно сделать лишь в одиночестве. Ты сам убедился, чем чреваты скоропалительные решения. Мы должны подождать… несколько лет.