Интимные тайны
Шрифт:
— Ты, должно быть, шутишь. С каждым годом я чувствую, как бездарно пролетает жизнь. Я бы мог тебя понять, если бы между нами стояли объективные преграды, но… — Он смолк и крепко обнял ее. — Расстаться сейчас станет еще более непростительной ошибкой, чем то, что мы натворили, будучи молодыми и самонадеянными. Мы знаем жизнь и сможем справиться с трудностями.
Остаток дня Мэри пребывала в состоянии растерянного удивления. Как же быстро и незаметно обида на Кейна сменилась чувством вины перед ним. Конечно, то обстоятельство, что он, будучи ее любовником, присматривал себе
Равновесие духа достигалось нелегко. Мысли перепрыгивали с его рассказов о семье на взрыв страсти, испытанной в кабинете деда. Блаженная нега быстро приходила на смену терзающему ощущению безвыходности.
Когда Кармен принесла напитки с закуской к бассейну, Мэри забеспокоилась, как бы экономка чего-нибудь не заподозрила в отношении ее и Кейна, слишком плохо у нее получалось вернуть себе душевное спокойствие. Вспоминался дед, строгий к эмоциональным вольностям.
Старик многим казался жестким, отпугивал своей бескомпромиссностью. Но у Мэри была возможность убедиться, что это лишь внешнее проявление его волевого характера. Когда в доверительном разговоре она рассказала ему о своем желании учредить педиатрическое отделение для детей из малообеспеченных семей, он благословил ее план. Он искренне сочувствовал ее потере и не сомневался в серьезности намерений. Однако нежная его любовь и понимание никогда не умаляли строгости главы клана. Его требования оставались одинаково обязательными для всех. Мэри была готова на многие жертвы, чтобы соответствовать высоким стандартам, предъявляемым к женщинам семьи Дюваллов. И это было нетрудно, пока она вновь не встретила Кейна.
— Не желаешь прогуляться по пляжу? — спросил ее быстро освоившийся Кейн.
— Придется переодеться, — согласилась она.
— Я подожду.
— Там, — она указала на кабинки для переодевания возле бассейна, — есть разная пляжная одежда. Подбери себе что-нибудь.
— Отлично.
Мэри надела свободную юбку и легкий топик без рукавов. И собралась было выпорхнуть из комнаты босиком, но, вспомнив о правилах семьи Дювалл, обула сандалии и степенно спустилась по лестнице, на нижней ступени которой замерла, насторожившись.
Внизу Кармен разговаривала с Ченнингом. Чтобы не привлекать их внимание, она разулась и бегом на цыпочках пересекла внутренний дворик. Кейн поймал ее за талию и спросил:
— За тобой кто-то гонится?
— Не хочу сталкиваться с Ченнингом.
— А мне бы очень хотелось с ним столкнуться, — воинственным тоном произнес Кейн.
Будучи превосходным боксером, он мог позволить себе даже открытые угрозы в адрес противника.
— Кулаками проблемы не решаются, — строго одернула его Мэри, видя, что Кейн не шутит.
— У меня свои методы решения спорных вопросов, и они меня никогда еще не подводили.
— Свои дела ты можешь улаживать, как тебе нравится. Но это моя семья и мои проблемы, — категорически заявила она.
Он с недовольным, но все же покорным видом взял из ее рук сандалии и, присев на одно колено, заботливо застегнул ремешки на ее ногах, чем несказанно растрогал Мэри. Смягчившись, она сказала:
— Это неправильно.
— Я
Он извлек из кармана солнцезащитные очки и спрятал за ними свой ставший вдруг строгим взгляд, устремив его куда-то вдаль, из чего следовало, что нечто в ее позиции его сильно расстроило.
— Я ценю это. И все же не считаю, что рукопашный бой пойдет на пользу.
— Ты права с рациональной точки зрения. Однако с эмоциональной и этической скорее прав я.
— С этической? С каких пор мордобой прописывается этикетом?
— Со времен рыцарских турниров за прекрасных дам. Хрупкая женщина не имеет возможности самостоятельно противостоять таким негодяям, как он.
— Я не хрупкая и всегда могла постоять за себя.
— Возможно. Но я уверен, что та борьба, которая закаляет мужчин, способна искалечить женскую сущность. Об этом красноречиво говорит твой потухший взгляд.
Мэри знала истинную причину утраченного сияния глаз — ее несостоявшееся материнство.
— У каждого своя судьба, которая неминуемо отпечатывается на лицах.
— Наша судьба зависит от нас самих. Я никогда не соглашусь считать себя жертвой роковых обстоятельств. Именно поэтому я и приехал… Нас с тобой многое связывает, больше, чем банальное плотское влечение.
— Приключение в дедушкином кабинете говорит об обратном.
— Не моя вина, что ты такая красавица, Мэри-Белл. — Они постепенно возвращались к препирательству влюбленных, держась за руки и гуляя по знойному пляжу, искрящемуся острыми гранями мелкого песка и чешуей морской зыби.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Не желая усложнять своей возлюбленной движение к намеченной цели, Кейн всю неделю был чуток и невзыскателен. Он довольствовался приятным обществом Мэри, предвкушая неминуемое ее пробуждение к дремавшей долгие три года жажде жизни и действия. Им редко удавалось побыть наедине. Дом Мэри кишел гостями. Ее многочисленные подруги с мужьями и приятелями заполоняли ее шезлонги, бассейн, гостиную. Для Кейна было очевидно, что Мэри дорожит этими узами. Он незаметно стал своим в кругу ее знакомых.
Арендовав неподалеку дом, он пригласил Мэри отпраздновать символическое новоселье. Немногочисленный персонал корпел над организацией скромного, по меркам лорда, ужина, когда дворецкий проводил единственную гостью в гостиную.
Ее вечерний наряд был аристократически лаконичен. Длинное платье по фигуре с открытыми плечами и жемчужное колье — щедрый подарок принимающей стороны — ненавязчиво украшали пышноволосую шатенку с сияющей на пухлых, сочно-ярких губах улыбкой.
— Ты прекрасно выглядишь.
— Благодарю. Надеюсь, не слишком опоздала? Звонил Макс, передал, что мне необходимо быть завтра в десять утра у него в офисе. Ченнинг и Лоретта настаивают на встрече.
— Я бы мог сопроводить тебя. Поддержка не помешает.
Всю прошедшую неделю Кейн улаживал собственные дела. Он окончательно решил устроиться в Иствике и занимался переводом своего дела в Коннектикут.
— У нас с тобой общих дел вполне достаточно. Предоставь Ченнинга и Лоретту мне, — шутливо отказалась она от помощи, желая убедить, что ее ничуть не тревожит предмет завтрашнего разговора.