Интриган. Новый Петербург
Шрифт:
К тому же, имелась и менее прозаичная идея — я устал загребать чужой жар своими руками, и не особо доверял Юстасу. Если поведение Кросс-Ландау можно оправдать благими намерениями, то махинации Ратникова больше смахивали на попытку набить карманы.
Именно поэтому меня назначили временным управляющим, хотя после об этом даже не заикнулись. Очевидно, моя должность — фикция для прикрытия грядущих распилов и откатов.
Ведь де-факто весь бизнес Хмельницкого оказался под колпаком местного аналога ФСБ. Вроде и мир другой, и время, а все так понятно и знакомо.
Так
Закончив, мы вернулись на катере в порт, а оттуда отправились прямиком в резиденцию адмирала. Генрих и Альберт в сопровождении слуг встречали нас у крыльца. Охрана же по старинке бродила вдоль стен и смотрела исключительно на город.
Адмирал стоял на ступенях, как на носу идущего в последний бой флагмана. Осанка — хоть отвесом измеряй, взор орлиный, подбородок приподнят, левая рука за спиной, правая — на рукояти абордажной сабли. Я думал, меня опять закуют в кандалы и допросят с пристрастием, но все оказалось иначе.
— Сын мне все рассказал, — без особого восторга произнес старик. — От себя лично и от всей семьи Кросс-Ландау приношу вам глубочайшие извинения, — Генрих чуть склонил седую голову, но для гордого дворянина это все равно что бить челом. — Если же слов недостаточно, я готов выплатить компенсацию.
— Никаких обид, — с улыбкой протянул ладонь, и адмирал после недолгих раздумий ответил рукопожатием. — Тем более, когда доподлинно известно и доказано, что мы на одной стороне.
— Справедливо, — офицер изогнул уголок рта, а ледяной взгляд заметно потеплел. — Полагаю, вы прибыли не только ради извинений. Могу я чем-нибудь помочь?
— Разумеется. Только позвольте обсудить это лично.
Генрих отослал слуг и сына и проводил нас в кабинет.
Просторную комнату на втором этаже сплошь обшили мореным деревом, из-за чего та сильно напоминала каюту.
Нависающий над морем треугольный балкон придавал еще больше сходства с кораблем. Балкон закрывала трехстворчатая оконная рама со стеклами от пола до потолка в обрамлении бархатных занавесок.
Напротив стояло глубокое кожаное кресло и дубовый стол. Документы и писчие принадлежности пребывали в идеальном порядке, выдавая в адмирале завзятого педанта.
Помимо чисто деловых предметов рабочее место украшали вырезанный из слоновой кости глобус размером с теннисный мяч, золотой секстант и часы с золотым же песком.
Беглый осмотр глобуса не заметил серьезных отличий от нашей Земли, но в таком масштабе стопроцентную точность соблюсти невозможно, так что утверждать о полном сходстве не возьмусь.
Стену справа от входа украшали картины — разумеется, с морскими пейзажами. Не удивлюсь, если подлинники Айвазовского.
А левую сплошь облепили всевозможные кортики, сабли и подзорные трубы. Под каждой блестела табличка с названиями вроде «Техас», «Айова» или «Кентукки». Вот только это не простое перечисление штатов, а названные в их честь корабли. А экспонаты — должно быть «сувениры», добытые после потопления.
— Здесь только то, что смогли поднять, — Генрих опустился в кресло и
— И даже с ложечкой рома. После нырка на сорок метров холод так и въелся в кости.
— Понимаю, — адмирал нажал на звонок и выпустил плотное кольцо. — Как-то раз мы шли через Баренцево море. Плавание выдалось легким и оттого донельзя скучным. Забавы ради старшие офицеры заключили пари — кто дольше пройдет по фальшборту. Я обошел всех, кроме старпома. Терпеть его не мог и всячески пытался насолить. И захотел забрать победу любой ценой. И цена оказалась слишком высока — у самого финиша я упал за борт. Хорошо, что с нами плыл целитель — совсем молодой, но очень талантливый. Без него я бы точно не выжил. Знаешь, как его зовут?
— Андрей Старцев? — с ходу догадался я.
— Вот именно, — Генрих не удержался от теплой улыбки. — С тех пор уйма лет прошла, а помню, как сейчас.
— Здесь письма, подтверждающие невиновность Гектора, — воспользовавшись секундной паузой, Рита положила перед отцом чемоданчик, иначе нам пришлось бы слушать байки до утра. — И улики, которые помогут следствию, если мы не справимся.
— А чтобы этого не случилось, нам нужно все, что у вас есть на Земских.
Адмирал сощурил глаз и замер с поднесенным к губам мундштуком. В этот момент раздался стук в дверь, и пока горничные расставляли посуду, глава рода сидел, точно весло проглотивши. Хмурый лоб, остекленевший взгляд и почти полная неподвижность выдавали тяжелейшие думы. И лишь опрокинув полный стакан виски, хозяин пришел в себя и строго спросил:
— Вы уверены в своих подозрениях?
— Да, — ответила Рита без намека на сомнения. — Можешь посмотреть бумаги сам, только не забудь запечатать кейс.
— Поверю на слово, — чемоданчик отправился в потайное отделение стола. — С чего начнем?
— С шахт, — продолжила колдунья. — До того, как семьи взялись тянуть одеяло на себя, мы помогали Олегу Вячеславовичу с логистикой. Иногда отвозили излишки руды и угля в соседние города, пока Пушкины не застроили четверть города огромными заводами с конвейерами и станками. В бухгалтерии должны остаться накладные, где указаны точные координаты рудников и общее их количество.
Адмирал кивнул и достал толстенный гроссбух. И после недолгого поиска сказал:
— У Земских тринадцать шахт в окрестных горах. Какие именно вас интересуют?
— С драгоценными камнями, — ответил я.
— Хм… Насколько я знаю, Олег добывает корунд. А в нем иногда встречаются рубины и сапфиры. Но ничего такого мы никогда не возили — золото, серебро и тому подобное подлежит казенной инкассации. Но если вычесть из общего числа рудников уголь и черные металлы, останутся пять шахт. В них, скорее всего, и добывают камни.