Интриги Тёмного двора
Шрифт:
– Не знаю, – он легкомысленно пожал плечами, откровенно пользуясь возможностью рассмотреть её вблизи. – Не думал об этом. Мары бессмертны, прах вряд ли удастся. Ну а сдаться ты не сможешь. Ты и сейчас – вроде сломлена, а нет-нет, да выдаёшь искру. Так что наша игра может быть бесконечной…
Мара молча смотрела на него снизу вверх. В комнате было тихо. Враги рассматривали друг друга. Так, что со стороны могло казаться, что это любовники, которые не могут оторвать взгляда от желанного существа.
Руки кера осторожно легли на её талию. Она едва заметно вздрогнула.
– Знаешь, ты победил. Ты сделал мою жизнь невыносимой – вдобавок к тому,
– Ну так я тоже не совсем человек, – он улыбнулся уголками губ. – Во мне демонического весьма достаточно для того, чтобы считаться нелюдем.
– У тебя хотя бы тело… – её голос прервался. – А моё… моё давно сгнило… – её рука, прижатая к сердцу, вдруг опустилась к животу. – Хочешь посмотреть? – её пальцы вдруг стали высвобождать ткань рубашки, заправленную в штаны.
Брови кера взметнулись. А ткань тем временем отодвинулась, обнажая нежную кожу живота.
И три бугристых багровых шрама, идущих справа от рёбер вниз налево.
– Я не могу избавиться от этой памяти, и потому это тело воссоздаёт эти шрамы, – тихо проговорила она, наблюдая, как Алхор внимательно смотрит на страшные отметины. – Ты же понимаешь, что с такими ранами не живут? Никакой целитель не спасёт… И когда твои же кишки лежат на полу, а ты на них смотришь… – её голос снова прервался. – После этого сложно жить. Сложно забыть… – она закусила губу.
А потом вздрогнула, потому что пальцы кера коснулись шрамов.
– Уродливо, правда? Это чтобы помнить, что я умерла тогда. Чтобы не обольщаться… – её голос прервался.
Кер продолжал скользить пальцами вдоль багровых отметин, соскальзывая на неповреждённую кожу живота. Мара неровно вдохнула.
– Алхор, давай закончим эту войну, – продолжила она, остановив его руку. – Я устала. Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, зачем это всё… Я прошу тебя о мире. Я не лезу в твою жизнь, ты – в моё подобие существования. Пожалуйста… – тихо закончила она.
Кер взглянул в измученные глаза.
– Я сейчас должен растаять и преисполниться сострадания? – так же тихо спросил он.
Но это «тихо» было наполнено ядом.
Хэлдэрэ слегка отпрянула.
– Мне всё равно, чьё это тело, – он взглядом ценителя оглядел изящную фигурку, а его руки властно легли на обнажённую талию. – Ты дышишь, мыслишь, говоришь, совершаешь глупости, отдаёшь предпочтение дуракам, – он усмехнулся попытке Хэлдэрэ отодвинуть его руки от своего тела. – Ты жива – из чего бы ты не состояла. А шрамы… – он отстранился и картинно посмотрел на них. – Имеешь право сохранять их. Захотела бы – убрала. Ты же Мара, ты можешь. А эти слезливые драмы оставь для Тенны, – он усмехнулся ей в лицо, окончательно отодвигаясь.
– Зря я, значит… – тонкие пальцы Мары, путаясь, принялись поправлять одежду. – Надеюсь, это хотя бы приснится тебе в кошмарах…
– Я не вижу снов, – ухмыльнулся он. – А ещё на меня не действуют твои мороки. Если вдруг ты позабыла…
– На память не жалуюсь, – тускло ответила она. – И что же дальше, Алхор? Ты обвинишь меня в измене? Или ты пытаешься меня к этой измене подвести?
Кер усмехнулся.
– Как драматично. Что ж вы, Мары, так легко лапки складываете? Почему ты готовишься к опале вместо того, чтобы собирать алиби? Почему ты не подумала заранее об этом? Я вхож в Светлое сообщество, но меня никто не подозревает в предательстве. Ты же вышла туда тааак, да ещё и столь эффектно вернулась, что при известной фантазии заподозрить тебя можно в чём угодно. И это могу быть я. А может быть и другой. Тут и письма не надо. Кстати, если виновник не найдётся, Сэахор может начать размышлять – странно, что он до сих пор этого не сделал. И его размышления могут привести его к таким же выводам, как и меня. Что ты играешь не на нашей стороне. Что ты выкупила помилование… А тебе даже сказать нечего… – он усмехнулся с оскорбительной жалостью. – Эта бумажка, – он извлёк лист из-за пазухи, – на самом деле не стоит ничего. Не она тебя похоронит, а твоя глупость, – он протянул ей письмо. – Забирай. Да-да, не удивляйся, я сам отдаю тебе эту улику. Она не нужна. Если я захочу твоей опалы, я устрою это и без помощи растяпы-Тенны. Ты дашь мне достаточно поводов для этого. Иди, Хэлдэрэ. Ты выполнила свою задачу, получила письмо. Иди. Расслабься – а то на тебя смотреть тошно, – его голос звучал издевательски. – Жалкое зрелище. Смешное и нелепое. Иди. Не позорься, – он отодвинулся от неё и подошёл к выходу.
Лязгнул ключ в замке. Алхор распахнул дверь.
– Иди. Навстречу свободе и новым глупостям. И навстречу друзьям. Они же волнуются за тебя, – он откровенно язвил. – Они же честные, добрые и преданные. Иди к ним. А я пойду, построю ещё какие-нибудь козни каким-нибудь Светлым. Я же подлая тварь. Мне до вас, добрых и честных, далеко. И это очень меня радует. Иди уже, Хэлдэрэ….
Пальцы Мары сжали записку в бесформенный комок. Она с болью посмотрела в аристократичное лицо кера.
– Я не понимаю твою ненависть ко мне, Алхор…
– Опять неправильный вопрос, – усмехнулся он.
Хэлдэрэ непонимающе на него посмотрела.
– Я не знаю, какой – правильный.
– Ты должна была спросить, чего мне от тебя надо, – ехидно-участливо сказал он.
Хэлдэрэ нервно сглотнула.
– И что же это?
Алхор захлопнул дверь.
– Ты, – ответил он, поворачиваясь к ней и делая шаг навстречу. – Я хочу тебя. Себе. В постель. И все козни закончатся. И улики исчезнут. И любые интриги враждебных тебе личностей будут растворяться, как утренний туман.
Его руки снова легли на её талию. Взгляд волшебницы стал враждебным.
– Я не шлюха.
– Но ты же и не дура, я надеюсь? – фыркнул он. – Между моей постелью и пыточной Рамгарского замка – огромная разница, – его руки привлекли её к себе. – И пара слов. И то, какие это будут слова, определит то, где же ты окажешься рано или поздно…
Щёки Мары начал заливать гневный румянец.
– Что в этом такого, Хэлдэрэ? – продолжил он. – Ты спала с Сэахором, я знаю. Терять тебе нечего. А вот приобрести можешь многое. Глядишь, не такая бешеная станешь, с нормальным мужчиной…
– Я – Мара, а не женщина.
Он презрительно усмехнулся.
– Ты краснеешь. У тебя сбивается дыхание. Расширяются глаза. Ты – женщина, какое бы чудовище ни было внутри тебя. Я не вижу ни единой причины к тому, чтобы ты могла отказаться от моего предложения. Любить меня не надо, – скабрёзно улыбнулся он. – Со мной достаточно просто спать. И все твои невзгоды закончатся сами.
Она прерывисто вздохнула. Кер крепко притиснул её к себе. Его руки потянули многострадальную ткань рубашки, скользнули под неё. Хэлдэрэ вздрогнула от его прикосновения к своей коже.