Интрижка
Шрифт:
Глава третья.
— Тебе понравилась еда, Эль? — голос Синклера окутал меня и отвлек мое внимание от разговора с Ричардом Денманом, очень интересным человеком, имеющим собственную архитектурную фирму в Нью-Йорке, к красивому французу, сидящим по другую сторону от меня.
По какой-то причине я покраснела.
— Да, очень. Спасибо.
Было подано четыре блюда, завершавшихся насыщенным мексиканским шоколадным муссом, от которого у меня подкосились колени. Я взяла в рот последнюю обильную ложку сладости
Когда я открыла глаза, глаза Синклера пылали.
— Скажи мне, — процедил он сквозь зубы. — Что это будет, Эль? Мне потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться. Он был настолько красив, что я не могла поверить, что он существует на самом деле, не говоря уже о том, что кто-то вроде него может заинтересоваться мной. Его глаза сузились из-за моего колебания, и я, задыхаясь, рассмеялась его нетерпению.
Я выпрямила позвоночник и посмотрела ему в глаза, пытаясь передать вес моего ответа.
— Да.
Он моргнул, как будто ослышался.
— Скажи это снова.
— Да.
Ухмылка, пронзившая его лицо, была первым беззастенчивым выражением его суровых черт, которое я увидела с тех пор, как встретила его, и она привлекла внимание Кейджа, который прекратил свой оживленный рассказ, включающий в себя воздушную гитару, и нахмурился, глядя на своего друга.
— Что является причиной такой улыбки, Син?
— Я так улыбался всю ночь и готов поспорить, что это по той же причине, что и Синклер. — Ричард Денман мощно хлопнул меня по спине. — Это одна интригующая дама.
Я смущенно наклонила голову, но рука Синклера нашла мою под столом и сжала.
— Марго она не понравится, это точно.
Кейдж рассмеялся этой идее, хотя остальные за столом бросали на него неодобрительные взгляды.
— Его личный помощник, — объяснила Кенди. — Она его немного… защищает.
— Ничто не поможет этой женщине, кроме Сина. Даже я, — проговорил Кейдж, злобно подмигнув, от чего мое сердце упало еще сильнее.
И у него дома была девушка. Мне было интересно, что эти люди думают об этой договоренности; если бы они знали, что Синклер решил взять меня в любовницы, или, возможно, для него это было обычным делом, когда он находился за границей.
Должно быть, он уловил опасение на моем лице, потому что внезапно он встал, потянув меня за собой.
— Спокойной ночи всем.
На его грубое прощание никто и глазом не моргнул, и мы уже уходили, когда они начали прощаться. Я попыталась помахать им рукой и улыбнуться, но длинные ноги Синклера терзали землю, и я, наконец, сдалась.
— Это было не очень приятно, — заметила я, когда мы вышли из ресторана на освещенную факелами дорожку, ведущую к номерам.
— У меня нет времени быть вежливым, — сказал он, когда мы быстро прошли через вестибюль.
— Ой. — Я изо всех сил старалась поспевать за его быстрым шагом, и в результате моя шутка вышла слегка задохнувшейся. —
Его шаг почти не сбился, но мускул на его челюсти угрожающе подергивался.
Он сохранял полярное молчание, пока мы поднимались на лифте на верхний этаж.
Я закусила губу, нервничая из-за того, что перешла границы, но злясь на себя за то, что поддалась его чарам. Какие бы противоречивые чувства у меня ни были, они исчезли, когда он открыл дверь в свою комнату.
Стеклянные двери доминировали над всей дальней стеной кремовой гостиной, открывая вид на обсидиановые волны Тихого океана, лакированные лунным светом, изящно накатывающиеся на берег. Я немедленно двинулась к зрелищу, неумолимо привлеченная мощью этой сцены. Несмотря на то, что красота ошеломила меня, я чувствовала, что Синклер стоит на шаг позади меня. Было такое ощущение, будто он потворствовал мне, позволяя мне на мгновение насладиться видом, прежде чем снова опустится ледяной холод поездки на лифте.
— Ты готова к зрелому разговору об этом сейчас, Эль? — Его голос был обезоруживающе мягким, а рука, скользнувшая по голой коже моей руки, была нежной, но когда я слегка повернулась к нему лицом, его глубокие голубые глаза застыли от осуждения.
— Зрелому? — повторила я, потрясенная его грубостью.
Он сохранял спокойствие и схватил мои руки, когда они потянулись, чтобы оттолкнуть его.
— Сколько тебе лет? Двадцать два?
Я посмотрела на него, но он только холодно поднял бровь перед лицом моего неповиновения.
— Двадцать четыре, — пробормотала я.
Он поцеловал центр одной из моих зажатых ладоней.
— Это было не так уж сложно, не так ли? Очевидно, у тебя никогда раньше не было никаких романов, и я признаю, что это значительная часть твоей привлекательности.
То, как он подчеркнул слово «значительная», слегка наклонив бедра так, что они прижались к моим, расслабило меня.
— И, очевидно, у тебя проблемы с идеей моей неверности. Что заставило бы тебя чувствовать себя лучше? Если бы я сказал, что никогда раньше ей не изменял? Я этого не делал. Если бы сказал, что наши отношения непростые, что она ожесточена, и мы не спали вместе месяцами или годами? Ложь.
Его беспокойные глаза смотрели на меня с полной искренностью.
— Правда в том, что она уравновешенная, умная и красивая. Я был с ней очень долго.
Я чувствовала, как мое сердце бьется слишком медленно и слишком тяжело.
Оно монотонно стучало в моей груди, словно обреченный звон старых часов.
Он внезапно схватил меня, прижал к стене и слегка приподнял, так что я оказалась между его теплым телом и прохладным стеклом. Одна рука поддерживала меня за спину, а другая вцепилась в густые волосы у основания шеи так, что я полностью сплелась с ним. Внезапно я не смогла вынести мысли, что могу быть не с ним.