Интуиция
Шрифт:
Лина встала, и еще раз обернулась к нему, стараясь взглядом не встречаться.
— До свидания, Лина. — Кивнул Дмитрий. И с сожалением смотрел в ее спину, наблюдая, как девушка уходит.
Лина ни разу не оглянулась.
*************************
Лина старалась собраться с мыслями, хоть это было и трудно. Девушка зашла в офис компании, куда устроилась на работу, и села за свой рабочий стол. Еще раз осмотрелась с восхищением, не веря, что это правда. И усмехнулась своему глупому восторгу.
Это не была, какая-то, особо престижная работа. Да что там говорить, она устроилась секретаршей, причем, временно, на месяц, пока на фирме большая часть сотрудников в отпуске. Но это не имело значения. Это была ее первая работа, и нашла Лина ее совершенно самостоятельно. Валентин не только не принимал в этом участия, но даже и не знал еще. И, если девушке очень повезет, то и не узнает.
У мужчины сейчас были какие-то проблемы на фирме. Клиент из Канады заказал серьезную программу и попросил сократить сроки выполнения, обещая, разумеется, за это отдельную плату. И Валик напрягал всех сотрудников, но и сам проводил на работе почти все свое время, уверенный, что Лина занимается в библиотеке университета, готовясь к экзаменам и заканчивая свой проект.
Лина, в общем-то, так и делала, только экзамены она уже сдала, а по последнему, ей, все же, поставили автомат, потому, что и проект девушка сделала успешно. И, как раз выходя с кафедры дизайна, она и увидела в холле главного корпуса доску объявлений с вакансиями на лето для студентов.
Нельзя сказать, что эта доска появилась на стене только в тот понедельник. Отнюдь, она всегда там висела. Просто Лина не обращала на нее внимания, смиренно подчиняясь ходу своей жизни. Однако сейчас в ее душе правил оптимизм и, поддаваясь порыву, девушка подошла. А когда увидела объявление о месте секретаря на месяц, да еще и так близко от университета — рука сама потянулась к телефону. Лина устроилась на работу в тот же день. И до сих пор не верила, хоть и приходила на работу уже неделю. Рабочий день не был полным, так как и работы в компании было не очень много в этот период. Она работала с девяти и до четырех, плюс, ей был положен перерыв, от которого она не отказывалась, потому что уходить раньше — смысла не было.
Валик забирал ее из университета только в пять. Ему она сказала, что ей дали еще одно задание. И это было не совсем ложью, просто сроки выполнения задания по администрированию она несколько приуменьшила. Ей было стыдно, но совесть замолкала под напором счастья от первого самостоятельного выбора в ее жизни. Она не зависела в этом от Валентина. И ощущение независимость, пусть и в такой мелочи — пьянило.
Но не от этого ощущения у нее сейчас дрожали руки, и колотилось сердце. Лина глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы. Даже таблетки, которые продолжал заставлять пить ее Валик, хоть и раз в день, не справлялись с этой нервной дрожью.
Девушка плохо переносила чужие прикосновения, особенно мужские. Очень плохо. Каждый раз, когда кто-то прикасался к ней, она вспоминала тот вечер, когда ее пытались изнасиловать. Даже Валентин долго пробивался к ней после того, как она вернулась домой. И не понимал, почему она на каждое его прикосновение и поцелуй — плакать начинает и замирает, словно в испуге. Думал, что из-за пребывания в стационаре. Боялся, что с ней там что-то сделали. Но Лина его успокаивала, правда, о причине своей реакции не рассказала, опасаясь, что Валик взбесится и найдет того ухажера, маминого. И чем такая встреча могла закончиться, ей было страшно думать. Лина объясняла все нервами. Постепенно, это чувство притупилось, стало полустертым, каким-то приглушенным. Хотя, порою, когда она вновь впадала в депрессию, слезы опять катились из глаз, а горло перехватывало спазмом. И Валентин не знал, что тогда делать, боясь подступиться и все ухудшить. Но это быстро проходило. Она привыкла к его прикосновениям, поцелуям, ласкам. Хотела их.
А вот других прикосновений, продолжала избегать. Лина никогда бы не зашла в автобус, если в нем было много людей. Она всегда последняя выходила из аудиторий, не желая толпиться в потоке студентов. Девушка делала все, чтобы свести вероятность физического контакта с кем бы то ни было, помимо Валика, к минимуму. Это уже вошло в привычку, стало бессознательным порывом. И, почти всегда, это удавалось.
Но сейчас… сейчас не страх привел ее в смятение.
Лине не было неприятно прикосновение Дмитрия. Хоть он, совершенно определенно, был мужчиной. Ей, даже понравилось ощущать, как ее ладошка полностью утопает в его большой и теплой руке. Это было настолько приятное чувство, что у девушки мурашки побежали по коже. И до сих пор, она ощущала его прикосновение. Такая реакция не была нормальной для нее. И Лина совсем не понимала, чем же это вызвано.
Легкое и мягкое касание Димы совсем не походило на привычное для нее собственническое сжатие Валентина, которым тот, без сомнения захватил бы ее руку, показывая, что у него все под контролем. Нет, Дмитрий просто пытался поддержать ее.
Она правду сказала, Дима был чужим человеком для Лины, и его касание должно было бы вызвать страх, как и многие другие касание незнакомых людей. Но все было не так. Было приятно, очень необычно и приятно.
Может быть, дело в том, что она не считала его столь уж чужим после этой недели невербального общения? Возможно… Девушка, в самом деле, уже привыкла к его присутствию где-то рядом. Но, даже Валентин, порою, пугал Лину. А уж он-то, был самым близким для нее человеком.
А вот брат Лены не испугал ее совсем. Почему?
Наверное, очередной каприз ее странной и неадекватной психики, решила для себя Лина, отрываясь от размышлений. И с удивлением поняла, что прижимает свою ладонь к щеке, словно хочет и здесь ощутить касание теплой, и вовсе не своей, руки. Она даже вздрогнула, мотнула головой, в попытке избавиться от глупостей, заполонивших мозг.
В офис начали возвращаться сотрудники, и это вернуло девушке рабочее настроение. Правильно, надо работать, не зря же она рискует, обманывая Валика. Надо получить от этого шанса по максимум. Тогда, она сможет доказать и себе, и мужчине, что не нуждается в такой, всеобъемлющей, опеке.
*********************************
Откинувшись на спинку стула, Дмитрий невидящим взглядом уставился в пространство. Он думал о том, о чем никогда не задумывался. Не хотелось Диме думать об этом. А теперь вот, не получилось убежать от своих мыслей.
Мужчина шел по жизни не строя, и не желая долгосрочных отношений, не размышляя над сложностями человеческого взаимодействия. У Димы было достаточно ненавязчивых подруг, с которыми можно было скоротать вечер. Ни он, ни они не хотели от этих коротких встреч ничего большего, чем простого удовольствия. Дмитрий, никогда не оставался на ночь ни у одной из этих девушек. Зачем? Это рождало утреннюю неловкость, и ничем не оправданные надежды со стороны, любящих мечтать, женщин.
Но теперь, отчего-то, он подумал о том, что никто и никогда не ждал его дома, в гулкой пустоте огромных, отделанных лучшим дизайнером города, комнат.
Зачем он делал этот ремонт? Для кого? Для себя? Навряд ли Дима страдал бы, доведись ему жить в едва оштукатуренных стенах и спать на голом полу. Да какая разница, итальянский шелк обоев на стене или масляная краска грязно-зеленого цвета, если приходя домой, он утыкается в экран телевизора, или, попросту, ложится спать, даже не видя всего, что окружает его?