Иные города
Шрифт:
— Меня сейчас стошнит.
Серж поддержал ее и придержал косу, пока ее выворачивало на тротуар. Диего передал ему лед, стараясь не приближаться к Насте.
— Как тебя приложили, — Серж бережно приложил лед к ране. Силы покинули Настю, по рукам и ногам пошла дрожь, и она расплакалась.
— У нее шок, — Цезарь похлопал ее по руке, посмотрел зрачки. — Серж, Итсаску, везите ее к Лике, мы с Диего уладим здесь дела и приедем. Если станет хуже, вызывайте врача. Все, убирайтесь.
Машина стояла неподалеку. Настю положили на заднее сидение. Серж был за рулем. Они доехали как-то
— Что это было, Лика? — дрожала Настя. — Что это было такое?
Лика легла рядом, лицом к ней. Заплаканной Насте казалось, что лицо девушки светится, хотя это от слез расплывался контур ее лица и волос. Лика положила ей руку на голову, головная боль стала стихать, Настя проваливалась в мягкий и уютный сон без сновидений.
— Спи, Настя, спи. Я буду рядом. Ничего не бойся. Мы с тобой.
И странно, ей она верила. Боль ушла.
Проснулась она рывком, словно кто-то вытащил ее за шкирку из теплого и уютного забвения.
Ребята сидели напротив нее, словно ждали, когда она проснется.
Из дневника Насти: «Я села, растерянно рассматривая каждого из них. Лика сидела ближе всех, как только я поднялась, она перепорхнула ко мне на диван, села совсем близко, так что наши плечи соприкасались.
— Как ты? — ее синие васильковые глаза обеспокоенно всматривались в мое лицо. — Голова болит?
Голова не болела, только саднило кожу на голове. Я провела рукой по этому месту и почувствовала корочку на ране.
— Она заживет, — успокоила меня Лика. — Хочешь чего-нибудь? Воды? Чаю?
Судя по лицам остальных, разговор предстоял долгий. Дневной свет за окном ясно говорил о том, что спала я долго.
— Воды, пожалуйста.
Лика вернулась так быстро, что казалось, стакан с водой был припасен заранее. Я жадно выпила его. Стало получше. Мысли обретали ясность, а вместе с ними и воспоминания о вчерашнем вечере.
Серж сидел рядом с Итсаску, одетой в длинную юбку, викторианскую блузку с брошью на шее, черный строгий корсет. Сам парень был в джинсах и майке, серые глаза за очками сочувственно на меня смотрели.
— Вид у тебя неважный, — честно сказал он.
Не знаю, почему, но я улыбнулась.
Итсаску тихо сказала:
— Надеюсь, обойдется без вчерашнего шоу.
Диего стоял у окна в глубине комнаты. Он был, как всегда, одет безупречно: отглаженные серые брюки, белая рубашка и бордовый свитер. Все такое безумно дорогое и стильное на вид. Цезарь сидел рядом с Итсаску, и он заговорил первым в наступившей тишине.
— Анастасия, когда я тебя взял на работу, я не захотел вываливать на тебя сразу все подробности этого агентства, потому что надеялся подготовить к ним постепенно. К сожалению, обстоятельства складываются так, что ты не можешь больше пребывать в состоянии новичка. Тебе придется за короткие сроки усвоить много новой информации. В том числе, информацию о коллегах. Прежде всего, Диего не нападал на тебя и не убивал владельца лавки. Иначе его бы с нами не было. Мы не убиваем, не грабим, не совершаем преступлений. Вчера ты была напугана случившимся, но сегодня ты понимаешь, что ты с нами в безопасности?
Я прислушалась к себе. Несмотря на вчерашнее, Цезарю я доверяла: он много времени уделял моему обучению истории и культуре, был очень хорошим преподавателем и казался надежным человеком. Я кивнула.
— Спасибо. Самое важное, что ты должна понять сегодня, это то, что антропоморфические существа в этом мире делятся, в основном, на созданий и людей. Создания либо принимают форму людей, чтобы взаимодействовать с ними, либо их базовая форма антропоморфна.
— Я не поняла, — у меня было ощущение, что он зачитывает мне главу из учебника по биологии, которую я пропустила в школе. — Есть только люди и человекоподобные обезьяны.
— Для обывателя — да. Но не для нас. Анастасия, у нас в команде есть создания и есть люди. Анжелика, например, Ангел.
Я тупо уставилась на Лику. Она лучезарно улыбнулась и тряхнула кудряшками.
— Ты только не волнуйся, Настя. Я сейчас тебе кое-что покажу, — она встала, отошла от дивана на пару шагов. Одета она была так офисно и буднично: белая рубашка и серая юбка, что уже это разумное начало меня в ней успокаивало. Но тут свет от окна вдруг потянулся к ней. Или она стала излучать свет? Не знаю. Только четкие очертания ее тела размылись, залившись светом. А за спиной выросли огромные крылья, сначала они были прозрачными, а потом наполнились объемом и фактурой.
— Это какая-то голограмма, да?
Мне казалось, они на мне испытывают какие-то компьютерные эффекты.
Цезарь тихо, но четко сказал:
— Анжелика, пожалуйста, дай ей до тебя дотронуться.
Лика кивнула. Вся светясь, она подошла поближе, и я провела рукой по ее крыльям. Было сложно сказать, из чего они сделаны, наощупь вместо перьев они напоминали что-то среднее между тонкой бумагой и шелковой тканью. Лика положила мне руку на голову.
— Я могу исцелять. Так что теперь, когда тебе не нужна больше царапина на голове, я тебе помогу от нее избавиться.
Ее прикосновение вызвало легкий зуд и мурашки по коже, но я сидела смирно. Я решила до конца прослушать речь Цезаря.
И только потом принимать решение. Рука Лики успокаивала мои мысли и чувства. Буря сопротивления и неприятия того, что сказал Цезарь, готовая подняться со дна души, вдруг осела. Лика убрала руку, и я машинально почесала голову. Больше там не было ни корки, ни раны.
— Ты как? — Цезарь наклонился ко мне, заглядывая в глаза.
— Нормально. А ты кто?
Он улыбнулся, морщинки лучами собрались в уголках глаз.
— Я человек.
— А я вампир, — Итсаску вдруг улыбнулась и довольно хищно. Эта девушка всегда казалась мне странной, но почему-то именно ее признание я приняла без особого удивления. Я перевела вопросительный взгляд на Сержа.
— Я человек, — Серж улыбнулся мне во весь рот, словно этот факт его радовал. — Кстати, хорошо держишься, я вот дал деру после того, как Итсаску мне призналась, кто она.
Оставался Диего. Он все это время стоял у окна, то глядя на нас, то рассеянно оглядывая город.