Иные города
Шрифт:
В большой гостиной нам подали чай и кофе в фарфоровых тонких чашках. Я побоялась даже взять чашку в руки, казалось, ее тонкие стенки треснут от одного моего прикосновения. Итсаску не отказалась от темной жидкости в хрустальном бокале, что ей подал лакей. И что-то подсказывало мне, что это вовсе не красное вино.
Цезаря вызвали к графу отдельно. Нила ворковала Джонни на ухо нечто возле высокого окна, но парень старался не упускать из виду нас, сидящих в молчании на диване. Мохаммед отвел в сторону Лику, и они говорили о чем-то молча, глядя друг другу в глаза и взявшись
Чтобы хоть как-то отвлечься от ожидания, я уставилась на старинную карту Венеции, огромную картину, которая висела на стене между окнами. Было бы неплохо, если бы призрак художника появился тут и просто ткнул пальцем туда, где положил книгу. Я встала и подошла к картине поближе. Куда же он ее спрятал? В какой-нибудь палаццо? Старинный дом? Закопал или утопил в канале?
— Где можно спрятать книгу, как думаешь? — обратилась я к Диего, который вслед за мной подошел к картине.
— Думаю, что в надежном месте… Во дворце дожей, в каком-нибудь храме.
— Если ее до сих пор не нашли, значит, спрятано на совесть, — вздохнула я. — Как думаешь, о чем там говорят Цезарь и граф?
— О тебе, конечно, — спокойно ответил Диего. — И о том, каким образом ты оказалась в Ином городе, не совершая обряда перехода.
— Значит, вот что всех так переполошило. А меня могли туда заманить специально, как думаешь?
— Возможно.
Диего положил мне руку на плечо.
— Настя, я должен тебе кое-что объяснить, думаю, ты еще не знаешь, но…
— Анастасия!
Знакомый голос заставил меня обернуться. Мой незнакомец стоял рядом с Цезарем, убрав руки за спину, смотрел на меня и слегка улыбался. Моим первым стремлением было подойти к нему, улыбнуться, но тут же, по тому, как все поднялись со своих мест, встав в воображаемый круг, противоположными концами которого были я и он… По тому, как он держался, по почтению, с которым на него смотрели… По тому, как Диего убрал, нет, уронил руку с моего плеча, словно было слишком поздно договаривать, то первое побуждение замерло. Я не верила. Я смотрела на него и видела наш танец. Больше никто не танцевал тогда. И бал начался после его прихода… И реакция моих друзей, Цезаря на него. Именно он вывел меня из Иного города. Но это было невозможно. Невозможно.
— Настя, это граф Виттури, — обрывая мои сомнения и догадки, отрезал Цезарь.
— Это невозможно… — мне перехватило горло от волнения. — Граф Виттури — старый.
Он засмеялся своим волшебным смехом, чуть закинув голову.
— Кто сказал Вам это?
— Все, — я обвела глазами друзей.
«Главный», «Старик»… Да сколько раз я видела перед внутренним взором седого властного старика в инвалидной коляске — именно так, не иначе.
— Ну, я неплохо сохранился для своих преклонных лет, — он подмигнул мне, словно у нас с ним был один секрет на двоих.
Я чувствовала себя глупо перед друзьями. Возмущение постепенно закипало в груди.
— Почему Вы сразу не сказали?
— Я не знал, что Вы не знаете, — пожал он плечами.
Вот гад! Я так и видела, как смех искрится в его карих глазах.
— Вы лжете.
— Возможно. Но Вы не спросили мое имя.
Ну, и сволочь! Устроил мне розыгрыш. И я же виновата.
Нила подошла к нему и по-хозяйски положила руку на плечо.
— Господин граф, они как раз собирались улетать, когда мы их нашли.
— Спасибо, Нила, ты чудо, — ответил он равнодушно, не спуская с меня глаз. Нила тут же отошла в сторону, бросив на меня колкий взор. — И ваши друзья Вас не просветили? Даже перед отъездом?
Я не ответила. Я вдруг пересмотрела все, что произошло в Венеции, совсем под другим углом. Образы и картинки менялись перед глазами с быстротой молнии: вот синее платье на витрине, вот оно же у меня на постели. Вот русский вальс, и он, приглашающий меня словно первую попавшуюся девушку, вот наш разговор на балконе. Наше столкновение в Ином городе…
— Вы все это подстроили специально? Ведь так? Маска? Платье? Вальс? Вы исполняли мои желания. Зачем?
Он слегка пожал плечами.
— Хотел сделать Вам приятное. Не каждый день в нашем агентстве появляется говорящая с призраками.
— Вы залезли без спроса в мою голову!
— Вы не очень-то сопротивлялись.
Мне хотелось разораться от ярости в ответ, стукнуть его, сказать что-нибудь гадкое, но я вдруг посмотрела на Цезаря: он покачал головой. За это время я научилась понимать маловыразительное его лицо. И сейчас тонкие губы были скорбно поджаты, словно он хотел, чтобы я тоже молчала. Глаза его просили меня. О чем?
Я опустила взгляд и собралась с силами. Ради Цезаря. Ради наших долгих лекций об истории и искусстве, когда его лицо слабо озаряла улыбка. Ради моих друзей, что стоят сейчас вокруг.
Я промолчала. Он ждал, я молчала. И только связь между нами вибрировала, как тугая струна. Что же это такое? Что это за сила? Влюбилась я, что ли? Как идиотка втрескалась в незнакомого человека за то, что он станцевал со мной танец? «Но как станцевал, Анастасия, как станцевал», — прошептал кто-то у меня в голове. Я снова сосредоточилась на носках моих коричневых туфель. «Вон из моей головы!» — возмутилась я. Нет, я сильнее, чем кажусь, пусть себе смеется. Пусть. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. И мое молчание заставило его отступить.
— И какие у вас соображения по поводу возможного местонахождения книги? — перешел он к делу, поворачиваясь к остальным.
— Настя думает, она в Венеции, — ответил за всех Цезарь.
— Хорошо. Возьмите, если надо, всех агентов, что сейчас в городе. Обыщите все. Приступайте.
И он скрылся в кабинете.
Цезарь проходя мимо меня, кивнул мне и улыбнулся краем рта. Через час в бальной зале собралось около тридцати агентов, мы разделили город на сектора и, наспех перекусив поданными нам бутербродами, отправились прочесывать его в поисках книги.