Иные миры. Будущее возможно...
Шрифт:
– На Луне, – вмешался Томми, – разве можно еще сомневаться в этом?
– Это безусловно, но ведь Луна не математическая точка, а мировое тело, имеющее более десяти тысяч километров в окружности. На ее поверхности свободно могла бы поместиться вся Америка.
– Гм, меня крайне занимает вопрос, каким образом вы сумеете установить, на каком именно месте этого мирового тела мы сейчас находимся.
– Это совсем не трудно, если только мы видим Землю. Если наша родная планета отсюда видна, то мы находимся на той половине Луны, которая обращена
Три пары глаз устремились к окну.
– Если этот металлический серп там наверху – не наша Земля, – воскликнул Томми, показывая рукой на одно из верхних окошек, – то я обязуюсь за всю свою жизнь не написать больше ни одной строчки!
На темном, почти черном небе, виднелся огромный бледный полусерп, значительно превышающий своими размерами солнце. Очертания Европы и части Азии были так ясны даже невооруженному глазу, что обет Томми не представлял собою ничего ужасного.
Гардт взял секстант и стал измерять высоту земного диска, сперва одного, затем противоположного края. Среднее из этих двух измерений давало высоту центра Земли над лунным горизонтом.
– Восемьдесят три градуса сорок минут, – сказал Гардт. – Значит, мы находимся очень близко к центру лунного диска, потому что в центре высота Земли равняется девяноста градусам: она стоит в зените. Наше расстояние от этого центра равняется шести с половиной градуса.
Инженер разложил большую карту Луны и начертил вокруг центра круг, радиусом в шесть с половиной градуса.
– Вот в этом круге мы и находимся, – объяснил он своим заинтересованным спутникам. – Как вы видите, это место находится близко от большого цирка Ретикус, прорезывает Гиппарх, касается кратера Гершеля и Маклорена, пробегает далее большое расстояние по равнине и, наконец, проходит посредине вот этого кратера, Триснекера.
– Замечательно! – сказал восхищенный дядя Алекс. – Выбор, однако, достаточно большой.
– Терпение! Мы можем определить наше место и другим способом: измерением высоты Полярной звезды. К счастью, на черном лунном небо можно и днем видеть наиболее яркие звезды. Поищите-ка семизвездье Малой Медведицы, которое вы все знаете.
– Кроме меня, – честно сознался Томми.
– Последняя звезда на хвосте Малой Медведицы и есть Полярная; она стоит над Северным полюсом Земли. Мы можем надежно ориентироваться по этой звезде и на Луне. Маленькую разницу нетрудно будет исправить путем вычислений.
Немало времени прошло, пока Андерлю удалось найти звезду, мерцавшую на горизонте над гребнем гор.
– Мне, кажется, – сказал Гардт, – четыре градуса тридцать минут высоты.
– Как можно использовать это измерение?
– На основании следующих расчетов: для Северного полюса Луны высота полюса равняется девяноста градусам, для расположенного между полюсами экваториального круга – нулю. Измеренная высота полюса представляет собою, таким образом, угловое расстояние нашего пункта от экватора. Если мы на расстоянии четыре с половиной градуса проведем параллельную экватору линию через северное полушарие, то наше положение должно оказаться на этой линии.
– А эта линия пересечет круг в двух точках, – закончил Алекс. – В одной из этих точек и должно быть место, где мы находимся. Не так ли?
– Совершенно верно! Посмотрим. Западная точка лежит где-то на равнине. Через окна ракеты мы видим недалеко расположенные высокие горы. Таким образом, речь может идти лишь о другом, возвышенном месте, и смотрите-ка, оно лежит, вне сомнений, в кратере Триснекера.
– Что? – воскликнул изумленный Томми. – Мы находимся внутри лунного кратера? Это невозможно! Равнина совершенно не похожа на углубление кратера.
– Почему же нет? Лунные кратеры ведь имеют мало общего со знакомыми нам по Земле вулканическими кратерами. В большинстве случаев эти так называемые кратеры не представляют собою воронки; это плоские, часто раскинутые равнины, со всех сторон окруженные валом. Посмотрите кругом: весь горизонт представляет собою непрерывную горную гряду. Нет сомнения, что мы находимся в кратере Триснекера, и это очень отрадно.
– Никак не пойму, что здесь отрадного, – проворчал Томми. – Я бы хотел видеть, как мы выберемся из этой дыры...
– Это место представляет для нас двойное удобство, мистер Бигхед. Прежде всего, кратер нам довольно хорошо известен; в лунном атласе мы найдем снимки этих мест, которые заменят нам карты генерального межевания. Ошибки совершенно исключаются. А во-вторых... Да вот, посмотрите!
Репортер покачал головой, не понимая, почему Гардт с такой радостью показывает на одно из многочисленных делений на распределительной доске.
– Прочтите, пожалуйста...
– Восемьдесят миллиметров...
– Вы все еще не понимаете?
– Нет!
– Видите ли, эта стрелка показывает состояние внешнего барометра. Давление снаружи равно весьмидесяти миллиметрам.
– Так что ж? – спросил Томми.
– Неужели вы не понимаете, какое огромное значение это имеет для нас? Это значит, что снаружи есть воздух, мистер Бигхед! Правда, он вдесятеро разреженнее воздуха на земной поверхности. Но все же это воздух, быть может, кислород!
– Так что мы можем выйти из ракеты без водолазных костюмов? – спросил неуверенно Андерль.
– Нет, этого нельзя сделать. Давление слишком слабое, слабее, чем то, при каком может жить человек. Наши кровеносные сосуды лопнули бы, если бы давление на Земле уменьшилось хотя бы на одну треть. Но мы имеем полную возможность накачать внутрь нашей ракеты столько воздуха, сколько нам заблагорассудится, сможем набрать необходимые для возращения запасы жидкого воздуха. Это кое-что значит! Там, где имеется воздух, может быть найдена и вода, и вероятно, какая-нибудь возможность жить...
– Но ведь это противоречит всему тому, что мы знаем со школьной скамьи о спутнике Земли! До сих пор считалось установленным, что на Луне нет атмосферы.