Иные тяжкие последствия
Шрифт:
– «Принято, Кларк», - ответила мой ИП через динамик «умных часов».
– «Алиса» - это кто? – вяло поинтересовалась Тина, оправляя последние складки на одежде.
– Искусственный Интеллект, управляющий системой слежения за планетой. У неё в каждой стене глаза с ушами есть, так что можешь даже не надеяться её переиграть и сдохнуть. Не позволю.
– Сволочь ты, Кларк, - обреченно вздохнула Тина. – Ну пошли, работать…
***
Доктор Хелен Брайс. Ключевое слово тут «доктор». Стоило ей очнуться, как тут же начались вопросы: где она, кто делал операцию, какой диагноз, какие препараты применялись, да как шили…
– Хелен, это закрытая частная клиника, которой владеет один мой хороший знакомый… -
– Что за клиника? Как называется? – тут же перебила его Хелен.
– «Надежда», мы в Метрополисе, - ответил ей Лекс.
– «Надежда»? – нахмурилась она. – В Метрополисе нет клиники с таким названием. Я знаю все Метропольские медицинские заведения, Лекс. И государственные и частне.
– Значит, не все, - несколько потерялся от её напора Лютер.
Тем временем, женщина принялась осматриваться по сторонам, и глаза её, и так не маленькие от природы, стали стремительно расширяться.
– Лекс, где мы?! – повысила голос она. – Что за архаика тут установлена? Это оборудование считалось устаревшим ещё десять лет назад, когда я только в колледж поступала! Что за набор мясника?! – посмотрела она на плошку с хирургическими инструментами, нитками иглами. – Меня оперировали ЭТИМ?!! – взгляд её оторвался от острых железок и перешёл к более внимательному осмотру оборудования. – Это вообще операционная? – нахмурилась она. – Где нормальный свет? Где средства экстренной реанимации?.. Тут что, кроме физраствора вообще никаких препаратов нет?
– Да, Доктор Брайс, вы совершенно правы, - широко и радостно улыбаясь, выступил вперёд из-за спины растерянного Лекса. – Это «заброшка», где на списанном старье оперируют, не имея лицензии, люди без медицинского образования, - стоящая в уголке Тина, в образе всё той же «доктора-индуски», не удержалась и хихикнула. Видимо, начался отходняк. По времени-то как раз. Надо бы её увести куда, а то ведь её сейчас ноги держать перестанут. Кровопотеря – не шутки.
– А одураченные клиенты платят нам за это миллиарды долларов. Правда, мы классно придумали?
– Кент? – удивлённо на меня посмотрела Хелен. – А ты что здесь делаешь?
– Как можете видеть, снимаю окровавленные перчатки, - приподнял руки, чтобы ей было лучше видно.
– Как самочувствие? Ничего не беспокоит? Нигде не болит?
– Я… - ушла мыслями в себя Доктор Брайс, видимо, вспоминая полученные травмы и пытаясь провести само-диагностику. – Отлично себя чувствую… - поражённо проговорила она. Затем, совершенно не стесняясь присутствующих, задрала край больничной накидки и неверяще уставилась на совершенно целый живот, из которого всего десять минут назад я извлёк длинную медицинскую железку, которая, кстати, лежала тут же, на столике, в железной плошке, вместе с ещё кучей стеклянных осколков и иных инородных предметов, вытащенных мной из действительно сильно пострадавшего тела Хелен.
Простым взглядом Брайс не удовлетворилась. Она принялась ощупывать и мять свой живот, причём делая это профессионально. Вот только результат не менялся: живот действительно был целым.
– Но как?!!
– подняла совершенно обалдевший взгляд на меня она.
– Фокус! – расплылась моя улыбка ещё шире. – Тот самый фокус, за который, одураченные лохи платят клинике миллиарды… а потом подписывают бумаги о «неразглашении» и «отказе от претензий». Которые, кстати, и вы, Доктор Брайс, сейчас подпишите. А я пока провожу уважаемую Доктора Суреш, которую, ради вас пришлось выдёргивать прямо из ванной. Пойдёмте, Доктор, - подошёл я к Тине, приобнял её за плечи, вроде бы наигранно, но на самом деле поддерживая, так как ноги у неё уже начали дрожать. Ещё немного, и начнут подгибаться. И вывел из операционной. Скрывшись с ней за углом, «ускорился» и отнёс её к ней домой, прямо в спальню. Помог раздеться, так как «отходняк» от стресса вместе
Закончив с этим, и убедившись, что девушка уложена в постельку, накрыта одеялком и уже провалилась в дрёму, я для контроля, применил «поцелуй», чтобы её организм быстрее и лучше восстанавливался, погладил по голове.
– Эх, дурочка, - без наигранной жестокости и жесткости проговорил я. – Зачем же так с жизнью-то? Всякое случается: и неразделённая любовь, и предательства, и отказы, и ошибки, приведшие к смерти близких людей… но отказываться из-за этого от жизни? От возможности встретить новую любовь? Найти того, кто не откажет? От возможности исправить ошибки? Не совершать их вновь, и спасти других дорогих тебе людей, которые без твоей помощи погибнут… Не знаю: преступно? Глупо? Трусливо? Малодушно?.. Ладно, девочка, спи. Набирайся сил. Не слушай брюзгливого старика… - и исчез в «ускорении».
Не для неё я это говорил. Для себя. Надо иногда выговориться. Невозможно держать всё в себе. Перегоришь. Сломаешься. Даже просто вот так: перед человеком, который спит и ничего не слышит. Наверное, именно так даже и легче…
***
Только что Кларк исчез в своём пугающем «фокусе», которого до дрожи боятся даже самые «крутые» авторитеты мафии. Монстр-Кларк…
Тина открыла глаза и уставилась в потолок. Монстр-Кларк… Первый раз она видела его таким. Нежным, заботливым, грустным… и эти слова… эти прикосновения… Это было так похоже на поступок отца… того самого отца, которого она столько лет представляла себе в детских фантазиях. Того самого отца… которого она никогда не знала. Который никогда, наверное, и не существовал. А был лишь трусливый парнишка, который обрюхатил её маму и сбежал, не найдя в себе сил и смелости взять ответственность за сотворённое им маленькое чудо… неизлечимо больное маленькое чудо, на лекарства для которого у юной брошенной мамы не было денег…
Слёзы сами навернулись на глаза Тины, а затем побежали по её щекам. Сначала слёзы. Затем всхлипы. А после и настоящие рыдания, утопленные в подушку, чтобы не разбудить мать, которая спит в соседней комнате. Мать, которая потратила всю свою жизнь, все силы на то, чтобы выходить её, вырастить, выучить и помочь подняться на ноги… Мать, которая беззаветно её любит… Которую она так малодушно хотела бросить одну меньше часа назад, когда предавалась унынию и обидам в тёплой ванне, с бритвой в руках, царапая острым железом свои вены…
Рыдания рвались из груди. С рыданиями рвалась наружу боль, выходили обиды, очищалась душа… становилось легче.
***
За время моего отсутствия, в клинике что-то кардинально поменяться не успело. Всё та же вечерняя пустота коридоров. Всё тот же Байрон в своей комнате, собирающийся на ночную прогулку в город. Всё те же Лютер и Брайс в «операционной».
– Так, господа хорошие, - обратился к ним, входя уже в своём гражданском прикиде. – По ночному времени, юриста, что обычно работает с клиентами, на месте нет, и, наверное, дожидаться мы его не будем. Так что, Доктор, подпишите быстренько вот эти бумажки, да езжайте с Лексом домой. Доктор Суреш сказала, что показаний к тому, чтобы держать вас здесь ночь, не имеется. Возможна слабость и сонливость. Утром потребуется обильное питание и питьё. У вас была средняя кровопотеря, так что лучше меня знаете, что и как теперь следует делать, чтобы восстановиться и нивелировать последствия.