Иные
Шрифт:
Я на всякий случай переспросил старика. Да, действительно.
Архитектура Хрустального зала напоминает древнюю готику. Только материал другой. Сверхпрочное стекло. Кажется хрупким и тонким и выдерживает удар небольшого метеорита. Из такого стекла были купола на Венере.
Колонны, своды, витражи, прозрачные стены. Солнце дробится на ребрах потолка, рассыпаясь тысячей радужных бликов. Лед и металл. Только внизу колонны цветные. От темно-синего к золоту, через бирюзу. Как роспись раннеготических храмов в эпоху Возрождения.
В зале, перед возвышением, уже
Наконец, появился Александр. Старик шел тяжело, опираясь на руку слуги. Сел.
Пожалуй, только в одежде мы не превзошли славное Средневековье. Все слишком скромно. Впрочем, а если раннее? Я взглянул на старика! Король Франции Людовик Святой! Собственной персоной.
«Рауль, иди сюда».
Просто; без церемоний. Даже странно.
«И мальчика прихвати».
Я взял Сашу за руку и поднялся на возвышение.
Мальчик встал рядом с «троном» и с любопытством посмотрел на Александра. Не часто видел. Маленький паж у трона старого короля. Только золотых лилий на голубом фоне не хватает!
«Рауль, я передаю тебе этих дери, чтобы ты, когда я вернусь, вернул их мне».
Он взглянул на Сашу. Тот не заметил, увлеченно изучая зал.
Хм! Двадцать Иных! Конечно, тоже обуза. Остальных Старик передавал мне по одному в течение двух лет. В час по чайной ложке. Словно цедил себе горькое лекарство.
Саше исполнилось десять. У него начала активизироваться функция биологического контроля. Очень опасный период.
Я услышал слабый сигнал. Ментальная тревога. Страх и боль. Тео! Второй этаж. Сашкина комната для занятий. Я распахнул дверь. Комната залита ярким весенним солнцем. На полу кровь. Тео скорчился на стуле. Этот паршивец рядом. Кажется, несколько растерян.
Я бросаюсь к сервенту.
«Тео, что случилось?»
Молчит, как поплавскианин. Ну, что, сканировать?
На запястье — шрам. Здоровый, неаккуратный, только что затянувшийся. Смотрю на Сашку.
«Я приказал ему разрезать себе руку. Мне было интересно, смогу ли я срастить вены. Рауль, ну ведь ничего не случилось!»
«Ничего не случилось? Ты хоть представляешь себе ценность пасси? Тебе что, homo naturalis мало».
«Для этого надо договариваться с Луисом».
Конечно!
«А теперь с тобой, дери. Тео, радость моя, кто твой господин?»
«Я должен был послушаться. Он Высший».
«Ты должен слушаться господина. Все!»
«Простите, товаби».
«Еще раз забудешь, кто твой хозяин — я не знаю, что с тобой сделаю!»
Действительно, не знал. Для начала исправил работу этого коновала. Шрам побледнел и сомкнулся тоненькой светлой нитью. Тео подстанывал. Ничего, идиот, обойдешься без обезболивания!
Ладно! Дети Высших, да еще без имплантатов — слишком редкое явление, чтобы пасси знали, как себя вести. Будь Сашка взрослым — Тео было бы не в чем упрекнуть. Он должен слушаться Высших. Может, и зря отругал дери. Да нет, не зря! Мало ли что еще взбредет Сашке в голову?
Позвал Луиса.
«Научи мальчика пользоваться функцией биологического контроля».
Надеюсь, это будет менее расточительно. Иной не даст особенно экспериментировать со своими дери. Случаются и естественные травмы. Зачем создавать новые?
«Саша, а теперь запомни: ты подчиняешься Луису, а не Луис тебе!»
«Хорошо, Рауль», — обиженно.
Ничего! По крайней мере, Иному не придет в голову слушаться несовершеннолетнего, будь он хоть трижды Высшим.
Тео я увел. Я верну этому паршивцу пасси, когда он сможет отвечать за других.
Но моим благим намерениям не дано было осуществиться. Луис не опекал Сашу и дня. На следующий вечер старик назначил прощание.
Возле Хрустального зала отцветали вишни. Ветер срывал лепестки и гнал их на оранжевый кристалл здания. Закат. И стеклянная готика, как костер на траве.
Мы вошли внутрь. Перед «троном» полукругом Иные. Расступаются, давая нам дорогу. Александр уже здесь. Встает нам навстречу. Спускается в зал, пожимает руки. И Сашке тоже.
«Прощай, мальчик. Скоро увидимся… Иначе».
Саша серьезен. Понимает? Нет?
«И ты прощай. Впрочем, до свидания. Спасибо за все!»
Настает очередь Иных. Старик пожимает каждому руку, что-то говорит только для него. Дери склоняются в полупоклоне.
Долгая процедура. Может, и прав старик, что передавал мне дери потихоньку. И им психологически легче. Есть новый господин. Александр — так, воспоминание. Луис рассказывал, как тяжело они переживали мою смерть. Несколько дней были в шоке. И это Иные. С пасси могла случиться истерика.
Темнеет. Западная стена становится багровой. Александр — только силуэт.
Пасси. Трое его сервентов, так и не переданных мне. И слуга. Им бы не следовало здесь находиться.
Они преклоняют колено. Homo passionaris, потом — слуга.
«Вашим новым господином будет Рауль. Встаньте!»
Они подходят ко мне, опускаются на колени. Перенастраиваю имплантаты. Все! Александр свободен.
Он возвращается на возвышение.
«Прощайте. Можете идти. Спасибо всем!»
Мы остаемся в пустом зале, словно внутри гигантского рубина или капли крови. Я знаю, что мне надо остаться. Саша тоже здесь. Вопросительно смотрит на меня.